Золото тигров. Сокровенная роза. История ночи. Полное собрание поэтических текстов. Хорхе Луис Борхес

во мгле перед тобою,

      Сиянье славы, конь и век твой краткий.

      Мой капитан, труды бесследней дыма.

      Назначен срок и рвению, и латам,

      И всем нам, исчезающим с закатом.

      Все кончено и впредь необратимо.

      Сталь твоего врага давно истлела.

      Ты тоже пленник своего удела.

      Старинному поэту

      Пустынными кастильскими полями

      Проходишь ты и, погружен в туманный

      И неотступный стих из Иоанна,

      Почти не видишь, как тускнеет пламя

      Закатное. Бредовый свет мутится,

      И от Востока дымно и кроваво

      Грядет луна, как скорая расправа

      Его неукоснительной десницы.

      Ты смотришь на нее. Из давних былей

      Вдруг что-то поднимается и снова

      В ничто уходит. И, седоголовый,

      Ты вновь сникаешь и бредешь разбито,

      Так и не вспомнив стих свой позабытый:

      «И кровь луны – словами на могиле».

      Другой тигр

      And the craft that createth a semblance.

Morris, «Sigurd the Volsung»[8] (1876)

      Мне снится тигр. Ложится полумрак

      На кропотливую библиотеку

      И раздвигает полки и столы:

      Безгрешный, мощный, юный и кровавый,

      Вот он, бредущий лесом и зарей,

      След оставляя на зыбучей кромке

      Реки, чьего названья не слыхал

      (Он ни имен не знает, ни былого,

      Ни будущего – только этот миг).

      Он одолеет дикие просторы

      И различит в пьянящем лабиринте

      Пахучих трав дыхание зари

      И несравненный запах оленины.

      Я вижу сквозь бамбуковый узор —

      Узор на шкуре и костяк под этим

      Сокровищем, ходящим ходуном.

      Но понапрасну линзы океанов

      Сменяются пустынями земли:

      С далекой улицы большого порта

      Америки я исподволь слежу

      За полосатым тигром гангских плавней.

      Во сне смеркается, и понимаю,

      Что хищник, вызванный моей строкой, —

      Сплетенье символов и наваждений,

      Простой набор литературных тропов

      И энциклопедических картинок,

      А не зловещий, неизбежный перл,

      Что под луной и солнцем исполняет

      В Бенгалии и на Суматре свой

      Обряд любви, дремоты и кончины.

      И против тигра символов встает

      Живой, гудящий колокольной кровью

      И расправляющийся с бычьим стадом

      Сегодня, в этот августовский день,

      Пересекая луговину мерным

      Видением, но только упомянешь

      Или представишь этот обиход,

      Как снова тигр – создание искусства,

      А не идущий луговиной зверь.

      Еще попытка. Думаю, и третий

      Останется всего лишь порожденьем

      Сознания, конструкцией из слов,

      А головокружительного тигра,

      Вне мифов рыщущего по земле,

      Мне не достигнуть. Может быть. Но что-то

      Толкает снова к странному занятью

      Без смысла и начала, и опять

      По вечерам ищу другого тигра,

      Недосягаемого

8

И мастерство, творящее подобья. – Моррис. Сигурд Вёльсунг (англ.).