Монолон. Алон Морх

всегда хотел вращаться в высших кругах», – подумала она о подельнике.

      Они о чём-то договаривались. У Фаоры даже возникло ощущение, что Иустиниан отбивается от диких собак последним факелом.

      Женщина лишь улыбнулась и пошла дальше. Жреца Фаора знала давно, в какой-то мере именно он научил её смотреть на мир по-другому. С тех пор секреты так и сыпались ей в руки.

      Октавиан Август Сикст

      Сикст разудалой походкой ворвался в зал и остановился, бросив хищный взгляд на толпу. Точно охотник, он искал только одну добычу – Корнелию. Та слыла красивейшей из незамужних дев Монолона.

      Отыскать добычу оказалось не трудно. За ней, как тень, шла её мать и не отходила ни на шаг. Гициния – опасная женщина. Сикст побаивался её, и не без основания.

      Тут в зал вошли два брата Сектия – самые богатые люди города, хоть и из плебеев. Золото порой даёт шанс дотянуться до звёзд. Одетые с иголочки и похожие, как две капли воды, они всегда ходили в одном и том же.

      Почти моментально улей зашумел. Патриции из старых родов от возмущения, хотя сами брали у братьев-плебеев в долг, а женщины… тоже из-за денег. Сикст благоразумно отошёл в сторону, чтобы не попасть кому-то из змей на глаза. Женщины тут же бросили голодные взгляды на завидных женихов, и праздник перестал быть безопасным.

      Сикст встал, как вкопанный, увидев племянника. Ему потребовалось время прийти в себя, чтобы заговорить.

      – Кикерон!? – сорвалось с его уст. Сикст приподнял маску и наклонился. – Что ты тут делаешь?

      – Я… – попытался оправдаться мальчик.

      – Совсем сдурел? Беги скорей домой. Ещё не хватало тебе пересечься с отцом.

      – Ага…

      Кикерон витал где-то в своих мыслях. Сиксту пришлось его поднять и отвести к выходу, напялив на него свою маску.

      – Ты же никому не скажешь? – спросил мальчик.

      – Иди уже! – прикрикнул на него Сикст.

      Он долго не мог понять, что побудило племянника прийти сюда. Сикст отмахнулся от плохих мыслей и вышел с Кикероном за ворота.

      – До дома Августов, – он заплатил рабам. – И если будет возникать, везите силой. Разрешаю!

      – Да, господин!

      Паланкин тронулся, и Сикст смотрел ему вслед, пока тот не скрылся в темноте улицы. Он вернулся в зал и только по взглядам людей понял, что без маски. Юный патриций не отчаялся и снова отыскал Корнелию. Отринув заготовленную речь и сомнения, Сикст подошёл.

      – Свет огней свёл вас с ума, раз вы осмелились подойти, – произнесла Гициния Кравва.

      – Ваша дочь ярче всех огней, – потеряв всякую осторожность вместе с маской, сказал Сикст. – Позволите пригласить её на танец?

      – Дочь? Не понимаю, о чём вы, – в ответ бросила она.

      – Мама! – Корнелия сама сняла маску и прожгла её взглядом. – Оставь этот цирк.

      – Надень маску! Мы на празднестве.

      – В Тартар! Я хочу танцевать, – она протянула руку, и Сикст увлек её в центр зала.

      Гициния же осталась стоять на месте, кусая губы и терзая веер, словно желая сломать его.

      Фауст

      Фауст