Одинокий волк. Джоди Пиколт

что вы совсем одни в дикой природе. Вы становитесь потенциальной добычей других хищников, врагом живущей поблизости стаи. Вы знаете, что большинство стай выходит на охоту на закате и рыскает до рассвета, поэтому будете передвигаться днем, что сделает вас более уязвимым и заметным. Вам приходится балансировать на натянутом канате, мочиться в ручьи, чтобы скрыть свой запах от врагов, которые могут вас выследить и бросить вызов. За любым поворотом подстерегает опасность, любое встреченное животное может напасть на вас. Самый верный шанс на выживание – примкнуть к стае.

      Вместе безопаснее. Вы доверяете членам своей семьи. Вы говорите: «Если ты поможешь мне выжить, я сделаю для тебя то же самое».

      Эдвард

      Получается, сестра ненавидит меня за то, что я испортил ее детство. Господи, как бы мы посмеялись, если бы она могла оценить иронию этого заявления. Может, когда-нибудь, когда станем старыми и седыми, мы действительно сможем вспоминать это со смехом.

      Но вряд ли.

      Меня всегда поражало, как люди умудряются додумать что-то свое, если не дать им объяснений. Я оставил матери записку, приколотую к подушке, чтобы она нашла ее утром, когда сам уже буду далеко. В записке говорилось, что я ее люблю и это не ее вина. Я просто не могу больше смотреть отцу в глаза.

      Все это было чистой правдой.

      – Жажда мучает? – неожиданно спрашивает женщина.

      Я отпрыгиваю назад, когда понимаю, что на мои кроссовки льется кока-кола из автомата с газировкой в больничном кафетерии, перед которым стою.

      – Боже! – бормочу я, отпуская рычаг.

      Я оглядываюсь вокруг в поисках чего-нибудь, чем можно вытереть одежду. В честь какой-то экологической инициативы салфетки выдают на кассе поштучно. Я перевожу взгляд на кассиршу, но та в ответ прищуривается и качает головой.

      – Луэллен! – кричит она через плечо. – Позови уборщика!

      – Держите.

      Женщина рядом со мной достает из сумочки пачку бумажных салфеток и принимается вытирать мою промокшую рубашку и брюки. Я пытаюсь отобрать у нее влажный ком, и мы сталкиваемся лбами.

      – Ой!

      – Простите, – говорю я. – Я немного не в себе.

      – Я вижу.

      Она улыбается, демонстрируя ямочки на щеках. Судя по всему, примерно моего возраста. Я вижу больничный бейдж, но на ней нет ни халата, ни хирургической формы.

      – Давайте я угощу вас кока-колой.

      Наполнив еще один стакан, она перекладывает банан и йогурт с моего подноса на свой. Расплачивается по пропуску, и я следую за ней в обеденный зал.

      – Спасибо. – Я тру ладонью лоб. – В последние дни я мало спал. Я вам очень признателен.

      – Я вам очень признателен, Сьюзен, – говорит она.

      – Меня зовут Эдвард…

      – Приятно познакомиться, Эдвард. Я вас поправила, чтобы вы запомнили мое имя на потом.

      – На потом?

      – Ну, если вы решите мне позвонить.

      Наш разговор делает сумасшедшие виражи, за которыми мне не угнаться.

      Сьюзен