Одинокий волк. Джоди Пиколт

может схватить меня и наградить чем-то пострашнее щипка. Парализованный страхом, я ждал, пока Арло не уйдет. До восхода солнца я не двигался с места.

      Много позже я узнал, что, скорее всего, именно ужас и сохранил мне жизнь в ту ночь. Когда в стае появляется новый член – например, волк-одиночка хочет занять вакантное место, – его проверяют, чтобы убедиться, что он способен его занять и не будет угрожать остальным членам семьи. Как правило, проверка принимает форму укуса. Если новый волк не подставит горло, показывая свою уязвимость и прося о доверии, волчья стая постарается преподать ему урок. Если бы я вздрогнул от укуса Арло или встал и попытался выбежать из вольера, волки могли бы меня убить.

      На следующую ночь Арло снова меня укусил. Через две недели мои колени, икры и лодыжки покрылись синяками и ссадинами. И вот однажды ночью он коснулся меня. Шел небольшой дождь, волк немного промок, и сперва я думал, что он хочет обсушиться, но он терся об меня мордой, головой и хвостом. Затем толкнул всем своим весом в сто двадцать фунтов, опрокинул на спину и снова укусил – еще одно предупреждение не двигаться. Арло продолжал тереться об меня, пока меня не окутал запах мокрой псины.

      В этом и состояла его цель. Через пару недель он начал приводить других членов стаи на мое место на хребте. Они держались настороженно, а Арло кусал меня за колени и лодыжки. Я догадался, что таким способом Арло показывал, что я способен выполнять указания.

      Что мне можно доверять.

      Джорджи

      – Ты пила? – ошеломленно переспрашиваю я. – Почему ты пила?

      Полицейские ушли. Их прогнала медсестра, после того как Кара разразилась душераздирающими рыданиями и у нее перехватывало дыхание от боли. Я даже не знаю, на кого злюсь больше: на полицейских за то, что обвиняют мою дочь в вождении в нетрезвом состоянии, или на Кару за то, что солгала мне.

      – Всего один бокал…

      – Размером с ведро? Анализы крови дают очень даже точные результаты, Кара.

      – Я была на вечеринке с Мэрайей, – отвечает она. – Я даже не хотела туда идти, ее устраивал какой-то парень из Бетлехемской старшей школы, с которым она познакомилась на соревнованиях по легкой атлетике. И как только веселье начало выходить из-под контроля, я сразу же позвонила папе и попросила приехать за мной. Я говорю правду, клянусь!

      – Почему ты ничего не сказала, ведь врачи «скорой помощи» спрашивали, принимала ты какие-нибудь наркотики или алкоголь?

      – Потому что я знала, что так будет, – отвечает Кара. – Я сделала ошибку, понятно? Разве ты никогда не ошибалась?

      Еще как ошибалась!

      – Если ты не хотела сообщать врачам, могла хотя бы признаться мне, – говорю я. – Из-за тебя я чувствовала себя по-идиотски перед этими полицейскими.

      В ответ Кара кривит губы:

      – Как ты думаешь, что я чувствую? Если бы я… если бы я не пила… с отцом бы ничего не случилось. Ему не нужно было бы никуда ехать.

      Слова проникают через алую пелену гнева, которая застилает глаза с той секунды, как