Одна душа на двоих. Ростислав Паров

заметно успокоились. Возможно, если бы не эта утренняя нервозность, Талик бы не ответил обидчику так жестко, сведя все к шутке или даже приятельскому знакомству. Но этого уже было не изменить. Что до грядущего занятия, оно их не пугало совсем – за годы обучения у наставника Кальина они привыкли и к неудачам, и к глупым насмешкам, и к тому, что многое у других получается лучше.

      – Талик, смотри! Оно огромно просто!

      Когда они вышли на тренировочную поляну, взору их открылось высоченное, около восьмидесяти метров, дерево. Как исполин возвышалась многовековая секвойя над сотнями обычных кипарисов, каштанов и сосен, окружавших эту просторную, уже порядком вытоптанную поляну.

      – Шенне, – загорелись глаза юноши, – я знаю, где нам вечер провести!

      Они заговорщицки переглянулись. Могучие ветки в верхней трети этого дерева-гиганта выглядели очень привлекательно для их уединения, которое для них стало такой же необходимостью, как любовные утехи или еда.

      На поляне их уже ожидали прочие, менее терпеливые ученики. Расположились они на двух толстых бревнах, уложенных на некотором отдалении друг от друга. Как и с утра в столовой, на одном бревне в одеждах преобладали красные цвета, а на другом – синие. Пришедшие тут же присоединились к своим товарищам по цвету. Галдеж заметно усилился, легко было услышать, как те делятся новостями об Амоне, каше и летунах.

      Наставник с Байоном подошли последними, осмотрели поляну и, видимо, планируя ход занятий, о чем-то зашептались.

      – Ну все, болванчики мои, рты закрыли! – сметая с лица непослушные волосы, от ветра так и лезущие ему в глаза, прокричал учитель. – Сюда тащитесь!

      Ученики замолчали, но сделали лишь пару шагов в направлении наставника, сохранив свои нестройные ряды.

      – Так, в общем, – нашел он глазами новеньких, – у нас еще два иноземца. Из какой-то далекой и милой поэтической дыры. Талик и Шенне, верно?

      Супруги кивнули, ощущая на себе все те же оценивающе-предвзятые взгляды, что и за завтраком.

      – Все это стадо представлять – морока, сами со временем познакомитесь, но о двоих сказать вам надо.

      Учитель Очир поочередно потянул плечами, издав хорошо слышный хрящевой хруст, и направился в стан «синих». Те, все, кроме одного, попятились назад, словно боялись его расправы. Недвижим остался лишь высокий юноша, возрастом на пару лет старше новичков, – осанистый, опрятный, с очень правильными и холодными чертами лица.

      – Это Нохай, – небрежно указал на юношу учитель. – Напыщенный зазнайка из дома Батаров.

      При этих словах юноша перевел презрительный взгляд на учителя и на секунду самыми краешками губ улыбнулся.

      – Зато талантлив, красив и имеет, в отличие от остальных тут, зачатки ума.

      Талик осторожно обернулся к Шенне и, найдя ее лицо безразлично спокойным, успокоился и сам.

      – А это, – перешел Очир к «красным», и те тоже расступились, оставив на виду чуть выше среднего роста девушку, – это Кассея.

      Годами Кассея была ровесницей Нохаю и по-своему обладала не менее эффектной внешностью, особенностями