Платоника и Плутос. Евгений Александрович Козлов

любовь телесную им сулила и страстям их благоволила.

      Ненасытен демон каждый, для них те женщины есть орудья,

      Окутавших несчастных путников в силки,

      Отроков возмужалых, но неразумных, попадались в их объятья.

      Девственности лишали, угощали, напитки лились крепки,

      На самом деле, лишь поедали, добродетель отбирали.

      Жертву новую найдя, обманом в дом убогий привели.

      В сию минуту преобразились дамы и с воспыланием порока

      Обесчестить устремились юношу наивного душою.

      Словно ночи сумрака сгущались, духи толпились у порога.

      В окна заглядывали, только бы лицезреть падение святого.

      Женщины, обратившись фуриями полунагими, возжелали,

      Тянули руки белые, уговоры лаской наполняли.

      О горе вам искусившие малых сих,

      Вожделением обратившиеся к злу, показавшие, что есть ад,

      Место без любви, где глас святости навеки стих.

      Согрешивший имеет два пути: побороть или укоренить смрад,

      Иль покаяться пред Всевышним Богом,

      Узреть страшные согрешения свои и сокрушиться.

      Преломиться, со слезами на лице, почитая долгом,

      Духом покаяния напиться,

      Очиститься и возвеселиться.

      Поминая о червоточине в душе.

      Вторые признают, но повторить спешат.

      Не замедляясь на кураже.

      Ощущают злое, но грешник воспевает грех, не медлят

      Оправдать, и руки в грязи лжи умыть.

      Вот два пути, избери же ты, покаянье, и более не согрешай.

      Влекомые пыткой наслажденья,

      Две женщины очами черными пылали,

      Отражались в зеркалах души адовы мученья,

      Ведь тела их, воцарившиеся над духом, стенали,

      Свет, кажется, померк, доносится из бездны заунывный смех

      Падших, что не успели встать.

      Призвал Господь их в дни грехопаденья, один из тех

      Шутливо горячился, не переставая, спешил сказать.

      “О слабая душа, о греховодные до селе руки,

      Прихвостни ваши уж выучил я наизусть,

      Но, не сопротивляясь, обрел одни лишь муки,

      Уж лучше я в яме темной просидел, пусть

      Всю жизнь, но меньше было бы тогда на мне греха,

      Ведь не дикарь я, ведал о приближении правого суда,

      Ныне и при жизни суетной земной, горит моя блудливая рука”.

      Юноша, уразумев обман, жалостливо на женщин посмотрел,

      И вправду им необходима помощь, помощь словом.

      Отворил входную дверь, луч солнечный пустил, воззрел,

      Произнес святой благую речь, растворивши тьму над сим домом.

      “Разорваны сети ваши и не искусить вам Божия раба,

      Все что имею: тело и душа, лишь Ему одному принадлежит.

      Не осужу, я не судья, не имею власти избранника царя,

      Во мне зла куда как больше, но надлежит

      Ум ваш возвратить, что в миру некогда утерян.

      Жизнь не есть наслажденья, но есть совесть вопреки,

      Ведь мы изгнаны