Платоника и Плутос. Евгений Александрович Козлов

в уста.

      Но невозможно описать, то, что уму не осознать.

      Читая строки сей, люди будут греться у любви моей костра.

      То пламя ты во мне зажгла.

      2011 г.

      Платоника и Плутос

Песнь I

      Ангельской любовью

      Воспарю к блаженным небесам.

      Пролечу над плотскою топью тенью

      К райским сферическим кругам.

      Средь белокурых нимф восторгом воспылаю,

      Слагая песнь непорочности людской,

      Целомудрие в них я ощущаю.

      Созерцаю светлым днем и тьмой ночной

      Прильнув к замочной скважине дверной,

      Лишь сновидение вижу девы молодой.

      Но муж ее изгнанник бессонницей томится,

      Он разжигает страсть, отчего в нем вскипает плоть,

      Обуздать, поглотить она стремится

      Все естество его, ноет мышца, и даже кость.

      И мысли сладкие сулят ему бренное наслажденье,

      То ничтожное минутное упоенье, он стенал.

      В сумерках отверзлись все его пороки, в оцепененье

      Он иногда впадал, разумея то, о чем злодейски помышлял.

      Призраком, представ пред ним, я протестовал.

      Я душу любимой познавал, но тело никогда не знал,

      Я целомудренно творил, но рук блудливых не распускал.

      Потому любовно длани превратились в крылья.

      А он жаждет осквернить святое, он одержим,

      Погубить желает девство в безумии соитья.

      И нрав его свиреп, неукротим.

      “Чтоб овладеть женой у меня имеются на то все средства”.

      Твердит распутный муж, вскидывая гриву,

      Дрожит, блуждает в плену злодейства.

      Внимая шепоту, утолить желает жажды силу,

      Томится белизной незапятнанного кровью ложа.

      Я покорно когда-то также мысленно страдал.

      Ибо должно побеждать мысли разжигающие плоть,

      Превозмочь ухищренья духов злых, их аврал,

      В свиней вселившись, бросились с утеса вниз, в ту ночь

      Разжигали думы мужа одна порочнее другой,

      В пропасть зла влекущую вниз головой.

      Но представьте сиянье света в девственном раю,

      Ту неподвластную уму благость Божью,

      До образа снизойду, покуда зло замышляется в бреду.

      Расскажу, что ожидает не познавшего жену, с дрожью

      С благоговением хвалы вековым провидцам возношу,

      Средь них праведных я рдел тускло, но достойно.

      В белых одеяниях они подобные эфиру,

      Благочестия венцом украшены, светлы

      Лики дев и юношей, дарящих милость миру.

      В саду том произрастают не сорванные цветы,

      И крылья их, что чище чистоты, являются заветом,

      Они избрали путь – быть подобием Христа.

      Но знаем мы недостаток скованных верности обетом,

      Девы берегут, сколь и юноши свои оберегают телеса,

      В то время как души их нагие алчут духовного тепла.

      Разумные на небесах песнь кротости слагают,

      Победившие соблазны, все ухищренья мира.

      И