Отец шатунов. Жизнь Юрия Мамлеева до гроба и после. Эдуард Лукоянов

в желтых очках задумался, будто подбирая какие-то слова. Мария Александровна залепетала было о том, что ему нельзя напрягаться, но Юрий Витальевич был непреклонен. Пока он размышлял, чуть морща сухие губы, карнавальная музыка, принесенная Анцетоновым, не унималась, гудя теперь чем-то вроде труб.

      Юрий Витальевич наконец произнес с неожиданным для Анцетонова восхищением:

      – Музыка такая, будто ты уже умер!

      Анцетонов нервно, но тоже восторженно засмеялся. Мария Александровна помрачнела с явным неудовольствием:

      – Юрочка, ну ты как скажешь! Музыка как музыка. Красивая музыка! Необычная.

      – Нет, – возразил Юрий Витальевич. – Музыка эта такая, будто ты уже умер и уже мертвый слушаешь пение мертвецов, которые прибыли в мир иной куда раньше тебя.

      – А вы из какого издания? – перебила супруга Мария Александровна.

      – «Тверской бульвар, 25», – сказал студент Анцетонов.

      Мария Александровна нахмурилась, прикидывая, знает ли она что-нибудь о таком «издании».

      – Это альманах Литературного института имени Горького, – прекратил ее мучения студент Анцетонов.

      – А! – воскликнула хозяйка дома. – У Юрочки там полно друзей! Эта, как ее… Олеся…

      – Николаева, – встрял Анцетонов в не успевший толком начаться монолог Марии Александровны.

      – Да-да-да! – явно обиделась, но все же изобразила благодарность Мария Александровна. – Олеся Николаева! У нее муж еще такой интересный… Вы его не знаете?

      Анцетонов сделал вид, будто задумался, но тут же поймал себя на неискренности этой задумчивости и просто отрицательно помотал головой. Пришлось Марии Александровне рассказать о муже Олеси Николаевой, а Анцетонову, в свою очередь, пришлось пропустить этот рассказ мимо ушей.

      – Понимаете, – раздался наконец голос Юрия Витальевича, когда Мария Александровна закончила, – есть разные уровни понимания. Вот это нижний уровень понимания – оккультизм без Традиции, голая оккультная наука, которая в таком виде не отличается от науки материалистической. Это нижние воды, контрпосвящение, которое закрывает путь в небо на семь печатей. Далее следует понимание оккультное, но уже замешанное на Традиции. Это второй уровень. За ним идет уровень третий – Женевская конвенция.

      – Женевская конвенция? – переспросил Анцетонов.

      – Женевская конвенция, – подтвердил Юрий Витальевич. – Ну а потом начинаются уже истинные уровни понимания: религиозное, метафизическое, Рене Генон, «Начала» Оригена, Майстер Экхарт, а на вершине всего этого – индийская метафизика, метафизика Веданты. Конечно, человек может проделать весь этот путь, от первого уровня до вершины, но это не каждому дано, можно сказать – единицам. Английские вот эти мистики, они на первом уровне остались. Понимаете, вот есть йога как глубинная метафизическая практика, а есть йога оздоровительная, в которой ничего нет от той традиции, от той практики, которой она была и есть изначально. Профанация, профанация…

      «Надо было хоть тортик взять», – подумал