Пуговицы. Ида Мартин

не вернулась – ее сбила машина прямо на пешеходном переходе, там, где нет светофора. Один водитель затормозил, а следующий в соседнем ряду не заметил и не остановился. Его так и не нашли. На переходе не было камер, а номер свидетели не запомнили.

      В шкафу порядка не было и при жизни Нади. На плечиках вещи висели одна на другой: блузки, пиджаки, рубашки и халаты. Сдвинув пару вешалок, я заметила бейдж, болтающийся на длинном зеленом шнурке поверх одной из олимпиек. В верхнем уголке бейджа в полукруге в виде листика жизнерадостными желто-зелеными буквами было выбито слово «Пуговицы».

      – Надежда Сорокина. Тренер, – вслух прочитала я. – Пуговицы.

      – Она до нас там работала, – откликнулась Лиза, – Фил что-то такое говорил.

      – А что это?

      – Дом престарелых вроде.

      – Странное название.

      – Угу, поэтому я и запомнила.

      Я немного постояла, машинально крутя бейдж в руках, но думая совсем о другом.

      – Я почти уверена, что это как-то связано с нами, с тем вечером. Что-то было не так, что-то случилось. Надя разбила зеркало, у нее был срыв, истерика.

      – Ну, так Бэзил ее довел, Томаш тискал тебя, и с директрисой поругалась. Ничего удивительного.

      – Нет, что-то еще. Она так разозлилась. Я думала, убьет меня прямо в туалете.

      – Ну, может, у нее ПМС был? Я в такие дни тоже готова прибить всех на свете. И довести меня раз плюнуть. Могу психануть даже из-за зацепки на колготках.

      – Ты честно ничего не знаешь? – Я внимательно наблюдала за подругой. – Кто запер меня в актовом зале?

      – Я тебе тысячу раз говорила, что мы с Филом только открыли зал. Ключ торчал в двери. Почему ты мне не веришь?

      – Верю, конечно, но, может, ты что-то вспомнила?

      – Ничего я не вспомнила! – Лиза надулась.

      – Ну, сама-то ты что об этом думаешь?

      – Мое мнение тебе не понравится.

      – Подозреваешь меня? – Я состроила злодейскую гримасу.

      Лиза рассмеялась.

      – Ты с ней не справилась бы. У нее мышцы ого-го были. – Лиза кинула тряпку на комод и села на край кровати. Когда она смотрела так задумчиво и печально, ее лицо было особенно прекрасным. Я подсела к ней на кровать.

      – В принципе ее могли убить на улице неподалеку. Взять растяжку, завернуть и сунуть в люк. Это самая удобная версия, потому что представить, что ее убили в школе, а уже потом вытащили на улицу, сложно. Для этого необходимо дождаться, пока мы уйдем. Но если предположить, что такое возможно…

      – Микки, прекрати! – Лиза шлепнула меня по коленке и вскочила. – Я уже сказала, что ничего не знаю.

      И без того тусклый день за окном размазывался, смешиваясь с дождливой серостью. Отступал. Казалось, в три часа уже вечерело. Пришлось зажечь свет. В Лизином мобильнике нежно мурлыкала музыка. Комната наконец проветрилась, но стало очень холодно. Вытащив из шкафа темно-синюю олимпийку, я надела ее, чтобы согреться, машинально сунула руку в карман и наткнулась на небольшой