Пуговицы. Ида Мартин

все, даже я. Лиза пообещала предупредить Липу, а разговоры с Томашем повесили на меня. Сколько бы я ни наступала на грабли под названием «инициатива наказуема», пройти мимо них не получалось никак.

      Мы жили в двушке в старой пятиэтажке: Кощей в дальней изолированной комнате, я в большой проходной. Раньше, пока Яга была жива, дальняя комната была ее, проходная Кощеева, а я спала на кухне. Но потом Яги не стало. Мы убрали ее вещи и все поменяли. Кощей, разумеется, не хотел. Однако услышав, что я хочу занять дальнюю комнату, встрепенулся и поспешил застолбить это место себе.

      Я же, устав просыпаться посреди ночи от жутких звуков холодильника, отбиваться от тараканов и дышать запахом подгоревшего масла, была согласна на любой угол, где босые ноги можно опустить на коврик, а не на ледяную каменную плитку.

      Теперь у меня были свой раскладной диван и низенький стол-этажерка на колесиках, на который удобно ставить чашку и класть ноги, сидя с ноутом на коленках, а на полке под столешницей хранить немногочисленные учебники и тетради.

      Дома было холодно, и вот уже три недели никто не убирал. Я мыла за собой чашку, тарелку и закидывала в машинку свое белье, но, кроме этого, ничего не делала. Кощей даже не стирал, и его грязные вещи копились в корзине, но еще больше было разбросано по квартире.

      Мы находились в положении затянувшегося противостояния – кто первый не выдержит и сделает уборку. Но разговаривать разговаривали и иногда вместе ужинали.

      – Представляешь, у нас в школе труп нашли. – Я вошла к нему в комнату.

      Кощей, как обычно, сидел в кресле перед включенным телевизором. На коленях у него стояла кастрюля с гречкой, и он ел прямо из нее большой ложкой. Рядом на стуле остывала чашка с чаем. Пар из нее тонкой струйкой тянулся вверх.

      Услышав про труп, дед удивленно приподнял густые седые брови и замер.

      – Как так? Прямо в школе?

      – Рядом. Возле соседнего дома. – Я опустилась на его кровать.

      По телевизору показывали, как полицейские ловят карманника в метро.

      – Ты кашу-то хоть погрел?

      – Мне и так нормально. – Он отставил кастрюльку. – Ну и чего труп?

      – Это наша бывшая физручка Надя. Прикинь, она там почти полгода пролежала.

      – Где там?

      – В колодце канализационном. Сантехник полез и нашел ее.

      – И чего?

      – Откуда мне знать? Полицейские нас близко не пустили.

      Кощей одобрительно покивал и, снова взявшись за кастрюльку, стал задумчиво есть.

      – Похоже, ты не особо расстроена.

      – Скорее озадачена.

      – Лучше бы была напугана.

      – Почему это?

      – Может, мозгами бы своими куриными думала, когда по ночам шляешься.

      Кощей действительно был очень худым, костлявым и высоким и, сколько бы ни ел, никогда не поправлялся. У него был длинный прямой нос с горбинкой на переносице и яркие васильковые глаза. Мне досталась только горбинка.

      – Не начинай, пожалуйста.

      – Тебе кашу оставить?

      – Нет. Мы с ребятами в кафе поели.

      – На