Тень правителей. Роман Воликов

одни лишь элементы таблицы Менделеева.

      – Всё наладится, – сказал он. – Пора начинать новую жизнь.

      – Давай уедем, – сказала Юлька. – Куда-нибудь к чёрту на рога. Будем жить без телевизора, ничего не знать, не слышать, не видеть.

      – А что делать? – спросил он.

      – Гулять по берегу океана, дышать морским воздухом, читать книги, смотреть на закат, – сказала Юлька. – Мы найдём, чем заниматься.

      – Месяц, полгода, – сказал он. – А что потом?

      – Что-нибудь придумаем, – сказала Юлька. – Нельзя же всё время воровать и обманывать несчастных аборигенов.

      «Нельзя, – подумал он. – Но если очень хочется, то можно».

      Вечером заявился Леонид Борисович.

      – Ты спятил?! – сказал он. – Жизнь только начинается.

      – Не ожидал, что ко мне пришлют парламентёра, – сказал он.

      – Да причём здесь парламентёры, – разозлился Леонид Борисович. – Мне будет трудно без тебя, почти невыносимо. Что за блажь с этой долей в пакете акций месторождения? Я не узнаю тебя.

      – Я заслужил, – упрямо повторил он.

      – Придумайте непробиваемый аргумент, чтобы расстаться с Х, – сказал Стальевич. – Х – слишком важный слон в этой шахматной партии, чтобы просто переманить доверенного сотрудника. Воспримет как личное оскорбление, и правильно, кстати, сделает.

      – Но мне вы нужнее, чем ему, – добавил Стальевич.

      – Не хотите, чтобы слон когда-нибудь стал королём, – сказал он.

      – У меня сложное отношение к олигархам, – сказал Стальевич. – Я сам из чиновников, потомственных – далёкий пращур при Иване III начинал дьячком в Разбойном приказе, так и прошли из поколения в поколение в государевых кафтанах через эпохи и режимы. Так что нуворишей, пожалуй, я не должен любить по определению. Но я с собой борюсь. Не побоюсь показаться пафосным, но я намерен жить здесь, на среднерусской равнине. Новые русские такая же составная часть общества, как и все остальные, с ними надо учиться работать.

      – Я беременна, – сказала Ксюха. – Не могу сказать, от кого точно – от тебя, от Андрея Петровича или ещё от кого.

      – Будешь делать аборт? – спросил он таким тоном, будто речь шла о совсем посторонней ему женщине.

      – Нет, – сказала Ксюха. – Хочу, чтобы родился мальчик. Представляешь, сколько генов он в себя вобрал.

      – Что с тобой сталось? – сказал Леонид Борисович. – Это безумие – выпрыгивать из упряжки на финишной прямой.

      – Может быть, я больше не хочу бежать в упряжке, – сказал он.

      – Вот как, – сказал Леонид Борисович. – «Гордо реет буревестник…» Жаль. Я думал, что ты прагматик.

      – Нам досталось тяжёлое наследство, – сказал Стальевич. – Огромная ленивая страна, где никто не хочет и не умеет работать. Разобраться, почему произошло этническое фиаско – занятие, безусловно, любопытное, но это дело учёных мужей. Мы же практики, нам бы на мине не подорваться. Я недавно прочитал, что самый яркий философ двадцатого века