Доживем до понедельника. Ключ без права передачи. Наталья Долинина

Костя поглядел на Генку, плюнул и ушел.

      …Выключатель спортзала был снаружи. Генка после некоторого колебания зажег для Риты свет. Она выглянула и погасила – из принципа. Он зажег опять. Она опять погасила.

      Настроение по обе стороны двери было одинаково невеселое. Рита придвинула к двери «козла», села на него для прочности, в полумраке напевая: «Я ехала домой… Я думала о вас… Печальна мысль моя и путалась, и рвалась…»

      А потом она услышала вдруг стихи!

      …От книги странствий я не ждал обмана,

      Я верил, что в какой-нибудь главе

      Он выступит навстречу из тумана,

      Твой берег в невесомой синеве… –

      читал ей с той стороны Генкин голос.

      Но есть ошибка в курсе корабля!

      С недавних пор я это ясно вижу:

      Стремительно вращается Земля,

      А мы с тобой не делаемся ближе…

      Молчание.

      – Еще… – сказала Рита тихо, но повелительно.

* * *

      А Наташа и Мельников снова шли – уже среди вечерней толпы, на фоне освещенных витрин… Для большинства уже началась нерабочая суббота. А эти двое вели себя так, будто и у них выходной завтра. Очень основательно оттоптали ноги себе!

      С другой стороны улицы радостно скандировали:

      – На! – та! – ша!

      Наташа оглянулась: у Театра оперетты стояли пятеро молодых, веселых, хорошо одетых людей. Две девушки, три парня.

      Наташа, блестя глазами, извинилась перед Мельниковым:

      – Я сейчас…

      И перебежала на другую сторону.

      Мельников стоял, курил, смотрел.

      Наташа оживленно болтала с институтскими однокашниками. Хохот. Расспросы. Она со своими ответами тянула, была уклончива, а им не терпелось выдать два-три «блока информации» самого неотложного свойства. Кое-что касалось ее близко… (напрасно она делает старательно-отрешенное лицо при упоминании отдельных имен). А самое было бы клевое – сманить Наташу с собой в один гостеприимный дом, где наверняка будет здорово, где ей будут рады, но есть помеха – «дед», седой неведомый им очкарик на противоположной стороне…

      Остановился троллейбус и загородил Мельникова от Наташи.

      Когда она, что-то объясняя друзьям, поворачивается в его сторону, троллейбуса уже нет, но нет и Мельникова.

      Еще не веря, смотрит Наташа туда, где оставила его…

      – Что случилось, Наташа? – спрашивает один из парней, заметив ее потухший взгляд, ее полуоткрытый рот…

* * *

      В спортзале они теперь были вдвоем – Рита и Генка. Кажется, он уже прощен – благодаря стихам.

      Рита соскочила с «козла».

      – Ты стал лучше писать, – заключает она. – Более художественно. – И берет портфель. – Надо идти. Сейчас притащится кто-нибудь, раскричится…

      – В школе нет никого.

      – Совсем? Так не бывает, даже ночью кто-то есть.

      Оба прислушались. Похоже, что и впрямь все ушли… Тихо. Нет, что-то крикнула одна нянечка другой – и опять тихо…

      – А ты представь, что, кроме нас, никого… – сказал