Доживем до понедельника. Ключ без права передачи. Наталья Долинина

углу…

      – Факт, – охотно согласился Мельников и боком ретировался к кассе. – Значит, сорок шесть семьдесят?

      …Потом он, счастливый, прижимал завернутую книгу к себе и тряс руку Якова Давыдовича (тот объявил, наконец, шепотом заговорщика, что это – эккермановские «Разговоры с Гёте»! «Academia», 1934 год!).

      – Мне ее один писатель заказывал… большая шишка, между прочим. Но расхотелось звонить ему… Последний его роман – я не сужу, кто я такой, чтобы судить? Но, клянусь вам, приличные люди не позволяют себе такую туфту! Или – они уже неприличные… Я подумал: «Нет, Яша, ни Эккерман, ни тем более Гёте уходить в такие руки не хотят…» А тут – вы как раз, и – с такой девушкой. Она изумительно похожа на мою дочь! Всего хорошего вам, – обратился он к ней напрямик. – Заходите с товарищем Мельниковым…

      Распрощались.

      Но, чудной старик, он не дал им уйти просто так.

      – Минуточку! Меня тут не будет с первого ноября. Но мы все утрясем: с понедельника будет Зиночка, это мой кадр, неплохо обученный; если я смогу ей вас показать, – она уже будет знать ваше лицо и оставлять что-то хорошее, что вас интересует…

      – Спасибо. А вы, значит, на пенсию?

      – Я – в больницу, дорогой. Вы что хотели? – обратился он к военному с чеком.

      – Вон, желтенькую. «Бумеранг не возвращается».

      – Ради бога. Вы хотите убить время? Вы его убьете. Завернуть?

      – У вас что-нибудь серьезное, Яков Давыдович? – спросил Мельников, снова поймав его беспокойный птичий взгляд.

      – Слушайте, семьдесят один год – это хороший отрезок времени? Да? Я тоже так думаю. – Он сердито отложил это число на счетах. – И довольно! – замахал он руками, не допуская возражений, и полез на стремянку доставать для одной дамы «Семью Тибо». Там, наверху, он оглянулся – еще раз посмотреть на Наташу:

      – Ах! Чтобы такое сходство…

* * *

      Ребята начали расходиться, но груз нерешенного, недосказанного словно не пускал домой, и они тащились по коридору медленно, неохотно отдирая от пола подошвы…

      – Ге-ен! – позвал Костя Генку, который пошел не со всеми, а к лестнице другого крыла. – Гена-цвале!

      Генка остановился. Рита и Костя подошли к нему.

      – Ну чего ты так переживаешь? – спросила его Рита, ласково, как ему показалось.

      – Не стоит, Ген, – поддержал ее Костя. – Теорию выеденного яйца не знаешь? Через нее и смотри на все, помогает.

      – Попробую. – Генка хотел идти дальше, но Костя попридержал его:

      – Слушай, пошли все ко мне. Я магнитофончик кончаю – поможешь монтировать. А?

      – Не хочется.

      – Накормлю! И найдется бутылка сухого. Думай.

      – Нет, я домой.

      – А я знаю, чего тебе хочется, – прищурился Костя.

      – Ну?

      – Чтоб я сейчас отчалил, а Ритка осталась с тобой. Угадал? – И, поняв по отвердению Генкиных скул, что угадал, Костя засмеялся, довольный. – Так это можно, мы люди не жадные, – правда, Рит?

      Он испытующе глядел по очереди – то в Риткины, веселые и зеленые,