Пока мы живы. Екатерина Громова

столом. «Не может быть», – подумала я. И в этот момент страшная правда открылась для нас троих: Димины слова оказались правдой.

      Мы стояли в трех шагах от девочки, когда она повернулась к нам. Синяя, с желтыми глазами, вся в крови. Она что-то жевала. Что-то красное. Кровь, смешанная с остатками еды, капала изо рта. Мы взглянули на мужчину – в животе зияла дыра, открывая внутренности.

      – Она его жрет! – заорал Дима что есть мочи. – Я вам говорил! ГОВОРИЛ!!!

      Было непонятно, то ли он рад, что оказался прав, то ли совсем не рад. Наверное, все вместе. Девочка медленно встала и хрипя направилась к нам. Она все еще жевала внутренности мужчины одними зубами, не смыкая губ. Меня согнуло пополам и вырвало. Дима стоял ни живой, ни мертвый. Лишь только Маратовна не утратила силу духа – размахнулась топором и всадила его острие в голову бедной девочки. Слава Богу, я этого не видела. Мой желудок извергал то немногое, что было в нем. Я вытерла рот рукавом рубашки. Меня затрясло. Я выпрямилась и посмотрела на Маратовну. Она вытащила топор из девочки, после чего та рухнула на асфальт.

      – Слава Олегу! – сказал бледный Дима дрожащим голосом.

      – Да, Олег молодец, – подтвердила Маратовна и посмотрела на меня.

      – Варь, ты как?

      – Я в шоке. Дима был прав. Они едят людей! Как это вообще возможно? Мы же не в фильме. В реальной жизни такого не бывает! Люди могут заболеть, даже гнить заживо. Но питаться внутренностями?! Они вообще мертвые или живые? Законно их убивать? Или нас посадят? А если не убьем, нас съедят? И мы станем такими же, как и они? И вообще, где полиция, военные? МЧС? Врачи?

      Я что-то еще бессвязно бормотала, чувствуя, как меня охватывает дрожь и накатывает истерика. Неожиданно даже для себя самой, я начала смеяться – сначала тихо, потом все громче и громче. Слезы текли по моим щекам, а я их даже не замечала. Я начинала сходить с ума, отказываясь верить в происходящее.

      И тут я почувствовала жгучую боль на левой щеке. Я ошарашенно взглянула на Маратовну и наткнулась на ее злой взгляд. Пощечина. Она влепила мне пощечину!

      – Прекрати истерику, Варвара Алексеевна. Соберись! Нам нельзя раскисать.

      Маратовна была права. Нельзя падать духом.

      – Спасибо, – сказала я, потирая щеку. Тяжелая рука директора отрезвила меня.

      – Слушайте сюда. Нам всем нужно обзавестись оружием. Необходимо быть наготове. Эта зараза никого не щадит. Даже детей. – Голос Маратовны дрогнул.

      – Анна Маратовна, – сказал Дима, подходя к ней и обнимая за плечи, – вы же видите, что она не человек. Она перестала им быть. Если бы не вы, мы бы все стали ее ужином.

      – Ты прав.

      Она отвернулась от девочки и посмотрела на горизонт.

      – Пора валить. Скоро стемнеет. Нам нужно найти ночлег.

      – Я буду этой ночью с двумя женщинами сразу. Стоило пережить апокалипсис, чтобы так повезло, – пошутил Дима.

      – Как тебе удается шутить в такой ситуации? – спросила я, снова вытирая губы тыльной стороной ладони. Во рту остался горький привкус. Желудок скрутило. Хотелось