Портрет леди. Генри Джеймс

начала я чувствовала, что здешняя атмосфера мне чужда. Но я думаю, мне удастся создать свою собственную. Природа здесь необыкновенно привлекательна.

      – А мы-то все как прекрасны! – сказал Ральф. – Подождите немного, и вы убедитесь в этом сами.

      Мисс Стэкпол выразила полное расположение ждать и, очевидно, была готова надолго обосноваться в Гарденкорте. По утрам она была занята литературным трудом, но, несмотря на это, Изабелла много времени проводила с подругой, которая, выполнив намеченную на день работу, жаждала общения. Изабелле скоро представилась возможность попросить ее воздержаться от того, чтобы отдавать в печать свои впечатления от пребывания в Англии, – уже на второй день после приезда мисс Стэкпол она обнаружила подругу за работой над статьей для «Интервьюера». Заглавие (написанное четким, аккуратным почерком, который наша героиня помнила еще со школьных времен) гласило: «Американцы и Тюдоры – взгляд из Гарденкорта». Мисс Стэкпол без зазрения совести предложила прочитать статью подруге, но та решительно заявила протест.

      – Ты не должна этого делать. Тебе не следует описывать здешнюю жизнь.

      Генриетта, по своему обыкновению, уставилась на нее.

      – Почему? Людям как раз это и интересно. И здесь очень мило.

      – Здесь слишком мило, чтобы быть описанным в газетах. Да и дяде это не понравится.

      – Вот еще глупости! – воскликнула мисс Стэкпол. – Все потом всегда бывают довольны.

      – Дядя не будет доволен. И кузен тоже. Они сочтут это нарушением законов гостеприимства.

      Ничуть не смутившись, Генриетта очень аккуратно вытерла перо – она всегда держала при себе элегантный наборчик специальных принадлежностей – и убрала рукопись.

      – Конечно, если ты против – я подчиняюсь. Но так и знай: я жертвую отличной темой.

      – Есть множество других тем. Их полно вокруг. Мы будем ездить на прогулки, и я покажу тебе множество прекрасных пейзажей.

      – Пейзажи не по моей части. Мне интересны только люди. Ты же знаешь, Изабелла, меня интересуют социальные вопросы, и так было всегда, – сказала мисс Стэкпол. – Я собиралась показать кое-что на примере твоего кузена-американца, переставшего быть американцем. Сейчас большой спрос на эту тему, а твой кузен является превосходным образцом. Следовало бы проучить его за это со всей суровостью.

      – Да ты бы просто убила его! – воскликнула Изабелла. – И не суровостью, а тем, что он был бы выставлен на всеобщее обозрение.

      – Что ж, я бы с удовольствием слегка прищучила его. И твоего дядю тем более. Он кажется гораздо более благородным – все еще стойкий американец. Грандиозный старик. Не понимаю, как он может возражать против того, чтобы я воздала ему должное.

      Изабелла удивленно смотрела на подругу. Ей казалось очень странным, что в человеке, к которому она испытывает большое уважение, может уживаться столько противоречий.

      – Бедная моя Генриетта, – сказала девушка, – ты не понимаешь, что личное, то, что глубоко в себе, нельзя выставлять напоказ.

      Мисс Стэкпол сильно покраснела, и на мгновение