Маятник птиц. Татьяна Столбова

так прищемив им хвосты, что больше нас никто не беспокоил.

      Хейтеры и люди с психическими отклонениями (часто эти ипостаси совпадали) периодически атаковали нас в соцсетях, но их диваны были слишком далеко; мы не имели аккаунтов, ничего не читали, а следовательно, нашей ауры они не касались.

      Мы жили как все – открыто, свободно. У нас не было персональной охраны, мы не ставили сигнализаций и не возводили заборов. Все сейсмические волны были сосредоточены исключительно в деловой сфере «Феникса».

      Но в последнее время действительно – тут я была готова согласиться с Байером – стало происходить что-то странное, выходящее за рамки шаблона.

      – Что вы предлагаете, Эдгар Максимович? – спросила я, борясь с желанием закрыть глаза. Определенно, я заболевала.

      – Охрана для вас – однозначно, уже решено.

      – Только не здесь.

      – Анна…

      – На улице – ладно, я согласна. Но не в моей квартире. Это не обсуждается.

      Байер вздохнул.

      – Хорошо. На улице. По крайней мере, будут фиксировать подозрительных личностей. И, кроме того, я бы занялся поиском того, кто может стоять за всем этим.

      – Если связь действительно есть, то… – произнесла я и тут же потеряла нить мысли. – Если связь есть…

      – Анна…

      Байер встревоженно посмотрел на меня, встал.

      – Я в полном порядке…

      Я наконец закрыла глаза. И через несколько секунд провалилась в глубокую тьму.

* * *

      Грипп. Видимо, я подхватила его в больнице. Или заразилась от того, кто напал на меня в подъезде. Или от старика Жучкина. Или от его собачки Мальвины…

      Мысли ворочались медленно и были пусты и поверхностны. Третий день температура держалась на отметке 38,5. Я лежала на диване без сил. Рядом стоял стул, а на нем – чашка остывшего чая с малиновым вареньем, пара блистеров с таблетками, черный сухарик и маленькая пиала с недоеденным куриным бульоном.

      Тамара сновала как челнок между моей комнатой и кухней, наполняя пространство ненужной суетой. Всех посетителей, кроме Байера и дяди Арика в двух масках (явившегося с бодрым поздравлением: «Скажи спасибо, что не ковид!»), она решительно отправляла прочь. А брат Абдо никого не спрашивал. В эти дни он почти постоянно был со мной. Я видела его, когда открывала глаза, – у окна, у стены; я видела его, когда закрывала глаза, – полупризрачную худую фигуру, которая то увеличивалась до гигантских размеров, то уменьшалась и таяла вдали, в черноте моего мысленного пространства. Как-то раз мне даже захотелось позвать его, попросить, чтобы он остановился и материализовался наконец, дал мне руку… Я уже открыла рот, но донесшийся из прихожей голос Тамары, снова просившей кого-то уйти, вернул меня в реальность. «Приходите завтра. Да. Нет. Я готовлю ей паровые котлетки. До свиданья».

      – Тамара, исчезни, – проговорила я, когда она в очередной раз возникла у моего одра и с трагическим выражением лица склонилась надо мной.

      В ватном тумане до меня донеслись ее слова «куриный супчик» и «мое золотко», а потом я вновь