Мозамбик. Иван Бакунин

Фёдор завхозом шесть лет в профилактории, который находился на балансе геологоразведочной отрасли РСФСР. Любовь к коммунистическому строю у Фёдора была не бескорыстна, и он сумел к тридцати годам сколотить приличное состояние, о котором никто не знал кроме него самого. На что можно было потратить это богатство, он ещё не решил. Можно было купить «волгу», но его пока устраивала и «двушка», в которой можно было вывезти много добра.

      Год назад Федя сделал одно невыгодное вложение, познакомившись с вдовушкой по имени Глафира. Её данные и координаты ему дала хорошая знакомая деловая женщина Галина Петровна Зимина, которая обшивала на дому пол города и района. Тёте Гале было уже за шестьдесят, но она не теряла бодрости духа и вкуса к жизни. Помимо прибыльного швейного бизнеса тётя Галя промышляла и сватовством. Она сосватала Фёдору Глашу, которая согласна была за материальную помощь в размере тридцати рублей в месяц оказывать Фёдору интимные услуги по первому его желанию. Желания у Фёдора было хоть отбавляй, куда больше чем возможностей для встреч с Глафирой. Они обычно уединялись в частном доме Глафиры по субботам или воскресеньям раз в неделю.

      У Глафиры было симпатичное курносое лицо и тёмные волосы. Фигура Глаши была в меру аппетитной, но не полной. Как не боролась Глаша с лишним весом, ничего путного из этого не получалось. Главным образом борьбе мешало то обстоятельство, что Глафира работала на кондитерской фабрике, а сладкое она любила так же, как и деньги. Она встретила Фёдора в прихожей в бордовом атласном халате, который был распахнут и открывал вид на белое тело с большой, но уже несколько обвисшей грудью. Растительность на лобке была аккуратно пострижена, ноги до оснований бёдер были скрыты ажурными чулочками-завлекалочками.

      – Как всегда по ускоренной программе? – с грустью поинтересовалась Глаша.

      – Кис, сама понимаешь семья и всё такое, – оправдывался Фёдор.

      После горячего секса они лежали на кровати около окна укрытые одной простынёй. Окно было приоткрыто и в него улетал дым сигареты, которую курил Фёдор. Глаша почесала его волосатую грудь, после чего прикусила его правый сосок.

      – С ума сошла! – испугался Фёдор так, что едва не выронил сигарету на пол.

      – От тебя сойдёшь.

      – Не гони пургу. Мне пора.

      Фёдор хотел было выбраться из-под простыни и с кровати, но Глаша вцепилась пальчиками в его причиндалы.

      – Погоди, разговор есть.

      – Спятила? Какой разговор?

      Янушев дал понять, что не собирается покидать греховное ложе и Глафира отпустила его мужские принадлежности.

      – Федь, ты знаешь, как ты мне дорог?

      – И ты мне дорога, Глаша.

      – Маленький у нас будет.

      – Что?!

      – Малыш, мальчик или девочка.

      – Не говори ерунды. Мы же предохранялись.

      – А месяц назад? Помнишь?

      – Ты же сама сказала, что можно.

      – Просчиталась.

      – Или рассчитала