Собрание повестей и рассказов в одном томе. Валентин Распутин

того, чтобы тратить деньги и вести себя по-ребячьи. Волкову захотелось поговорить с ними и хоть ненадолго приобщиться к их радости, к чувству, которое он когда-то испытал сам. Сколько же с тех пор прошло?

      Ровно шестнадцать лет, он один прожил почти столько же, сколько они вдвоем, но они считают себя совсем взрослыми, а он, наоборот, думает о своей взрослости как о будущем, хотя ему за тридцать. И попробуй тут разберись, кто прав, а кто нет.

      Думая об этом, он спросил совсем другое.

      – А Комарове далеко от станции, девушки?

      Они повернулись к нему разом.

      – Нет, два километра, – сказала одна.

      – Там автобус ходит, – подсказала другая.

      – Это хорошо, что автобус, – он улыбнулся им.

      – А вы, правда, в первый раз к нам?

      – Правда.

      – А что вы слышали о нашем городе?

      – Кажется, ничего, – сказал он, подумав. – Кроме того, что есть такой. Но, если вы хотите, я могу рассказать вам о нем.

      – Это как? – спросила та, которая сидела рядом с Волковым, недоуменно подняв на него свои громадные, какого-то весеннего цвета глаза, в которых было и голубое, и синее, и зеленое – все сразу.

      – А вот так.

      Волков был рад, что затеял этот разговор – скорее время пройдет, но главное было не в этом, главное заключалось в том, что он будет меньше завидовать их молодости, непосредственности, наивности, тому внутреннему человеческому пространству, которое не заполнено еще в них ни большими ошибками, ни большими заботами.

      Рассказать о городе, в котором они жили, Волкову ничего не стоило: он много ездил и знал, что районные городишки мало чем отличаются друг от друга.

      – У вас там деревянные тротуары, – начал он, – да и то они в порядке только на главной улице. Эта улица длинная-длинная и по ней от начала и до конца – это значит от вокзала и до какого-нибудь маслозавода – ходят маленькие автобусы, с одной, с передней дверцей.

      – Но у нас есть и большие, – поправила его та, которая сидела в углу. – И ходят они не до маслозавода, а до РТС.

      – До РТС, – он сразу согласился. – Они проходят мост через Комаровку – так называется ваша речка?

      – Та-ак.

      – Она неширокая, спокойная, и зимой по ней возят сено. На лошадях. Теперь дальше. Город ваш почти весь деревянный, двухэтажных каменных зданий только пять или шесть – это райком, две школы, комбинат бытового обслуживания, клуб и контора РТС. Гостиница деревянная, и вход в нее почему-то со двора.

      – Вы, правда, у нас не были? – удивленно спросила его девушка с весенними глазами.

      – Правда.

      Пришел мужик, шумно сел на свое место и, прислушиваясь, настороженно молчал.

      – А вы не смеялись над нашим городом? – снова спросила девушка.

      – Нет, зачем же?

      – Он у нас старый, добрый и никому зла не делает. Мы его любим.

      Волков улыбнулся.

      – Честное комсомольское!

      – И все-таки вы уезжаете из него в большой город, – сказал Волков.

      – Во-во, –