Шесть часов утра. Павел Гушинец

бритвой, колдовала над одним из гостей. Еще двое, по самые брови намазанные «Ниттифором» и укутанные в клеенку, сидели у стены на табуретках, под охраной бдительной тети Вали.

      – О, студент! – обрадовалась Таня. – Ты вовремя. Вон в углу узел с их вонючими шмотками. Хватай его и беги сейчас в прачечную. Там ночная сторожиха Васильевна. Я с ней договорилась – простирнет и просушит по-быстрому. Стерильно не будет, но запах отобьет.

      Менты не сбежали?

      – Нет, – ответил я. – Курят на крыльце.

      – Не давай Петровичу ничего подписывать. А то подпишем – и скроются на горизонте. Впрочем, Петрович опытный, не подпишет. Бегом, студент. Что нам, всю ночь тут возиться?

      Через полчаса я вернулся в приемное с теплым и влажным узлом, от которого пахло хоть и не слишком приятно, но и не тошнотворно, как вначале. Энергия Тани поражала. Она в самом деле уговорила по телефону ночную сторожиху, та открыла прачечную, не глядя и не сортируя, забросила содержимое узла в беспощадную пасть стиральной машины. Через десять минут водных пыток перенесла лохмотья в сушилку. Вся процедура едва заняла полчаса, поэтому, когда я возвращался, менты, курившие на крыльце, еще не подавали признаков нетерпения.

      Бомжей было не узнать. В клизменной сидели трое костлявых, но аккуратно подстриженных и побритых человека. Таня бросила им принесенный мной узел.

      – Облачаемся, господа.

      Бомжи с видимым удовольствием, перешучиваясь, разобрали свои тряпки.

      – На выход, – скомандовала медсестра. – Студент, зови ментов.

      Я вышел во двор. Патрульные сидели на скамейке, прямо под окнами кабинета УЗИ, и докуривали вторую пачку. К счастью, за прошедший час их никто не вызвал.

      – Забирайте, – махнул рукой я.

      – Ну, посмотрим, посмотрим, – проворчал старший, поднимаясь.

      Молодой не сдвинулся с места, только презрительно покосился в мою сторону.

      – Ну, девочки, вы прямо волшебницы, – удивился мент, разглядывая посвежевших «гостей». – Таких красавцев уже и в отделение взять не стыдно.

      – Катите уже, – невежливо отозвалась тетя Валя. – Нам еще убирать за вашими красавцами.

      – Пойдем, – старший приоткрыл дверь, пропуская вперед первого из троицы.

      Помолодевшие бомжи вышли в коридор. Замыкающий обернулся и послал воздушный поцелуй всему приемному отделению.

      – Спасибо за салон красоты, – сказал он. – И присматривайте тут за нашей дамой.

      – Уж не оставим, – в тон ему ответила Таня.

      Милицейский уазик завелся и наконец укатил с нашего двора. Валя пошла приводить в порядок клизменную, Аркашка скрылся где-то в глубинах больницы. А я пошел досыпать в свой чуланчик. В конце концов, у меня было еще законных сорок минут до шести часов утра.

      Еще один день

      В этом году весна заблудилась где-то на дальних подходах к нашему городу. Конец апреля, а холодрыга жуткая. С самого утра зарядил мелкий моросящий дождь, изредка прерываемый снежной крупой. Небо заволокли тяжелые сизые тучи. Скучно.

      Дождь