Мертвый час. Валерий Введенский

Казалось, даже птички перестали чирикать. Сашенька не знала, что и сказать. Да и зачем? Сами пусть разбираются.

      Четыркин, чему-то ухмыляясь, смотрел на Нину. Та внимательно разглядывала свои туфли.

      – Ну раз дочь брать в вашу компанию не желает, планы менять не буду. Поеду, как и собирался, на уженье[64].

      В отличие от охоты, любимого развлечения во все времена, рыбалкой до поры до времени занимались исключительно как промыслом или ради пропитания. Однако с появлением дач она быстро вошла в моду. Особенно у мужчин! Пейзанская идиллия на дачах им быстро надоедала. Потому что в городе от семейного содома – кричащих детей и назойливой жены – можно спрятаться в кабинете. Но на дачах они не предусмотрены. В гости к соседу тоже не отправишься – у того свои жена и дети. Махнуть на охоту? Смеетесь? Здешние леса давно повырублены. А в тех, что чудом уцелели, охотиться можно лишь на дачников, что ищут грибы, лакомятся ягодами и устраивают на полянках пикники. Махнуть куда-нибудь подальше, в глушь, где вовсе нет дач? Но там нет и железных дорог. А трястись по старинке сотню верст в телеге или таратайке – нет уж, увольте!

      Да и ружье, в отличие от удочки, не всякому по карману.

      Так и пристрастились дачники к рыбалке. Кто в одиночку, кто в узкой, исключительно мужской, компании. Закинул поплавок и сидишь себе, наконец-то отдыхаешь. Тут же в речке и водочка охлаждается. И никто не подсчитывает, сколько рюмочек ты опрокинул. Красота!

      – Глеб Тимофеевич! Гав! Глеб Тимофеевич! Гав! Гав! Гав! – раздалось откуда-то из сада.

      Через несколько секунд гавкающий голос материализовался в лице кухарки Четыркиных Макриды, которая в одной руке несла удочку, а под мышкой другой прижимала маленькую собачонку:

      – Удочку позабыли, Глеб Тимофеевич. И Тузика.

      Шавка дополнила ее возмущенным лаем:

      – Гав! Гав!

      – Да не нужен мне Тузик, – разозлился Четыркин. – Всю рыбу тявканьем распугает.

      – Да как же? Юлия Васильевна велели.

      – Гав! Гав!

      – Скажи, что не догнала. – Глеб Тимофеевич достал из жилетки серебряные часы, взглянул на циферблат и заохал. – Так и опоздать недолго. Извозчик! Извозчик!

      Ожидавший в тенечке «ванька» тут же подкатил.

      – А удочку?

      – Гав! Гав!

      – Удочку давай.

      – Гав! Гав!

      – Как же не догнала, раз удочку взяли?

      Попрепиравшись еще немного с Макридой, которая так и норовила впихнуть Тузика, Четыркин уехал в сторону Петергофа.

      Четверо детей, как один, вздохнули и снова заулыбались.

      Что все это значит?

      – Если поторопимся, успеем на пароход, который отплывает в девять, – сказала Татьяна, когда они, наконец, подошли к пристани.

      – А по какому времени в девять? По ораниенбаумскому или кронштадтскому? – уточнил Володя.

      Век девятнадцатый или век железный, как его называли, взвинтил скорости на порядок. До строительства железной дороги путешествие из Петербурга в Москву занимало неделю, после – лишь сутки. Однако по прибытии в Первопрестольную путники по-прежнему переводили

64

На рыбалку.