Мертвый час. Валерий Введенский

вы кто? – спросил Урушадзе княгиню, когда смотритель удалился.

      – Дачница, соседка Нины. Она упросила меня провести ее сюда.

      – Звать как? – князь учтиво склонился к ручке, предварительно наградив посетительницу чарующим взглядом темных глаз.

      – Княгиня Александра Тарусова.

      – Простите, ваше сиятельство, но сесть только постель.

      Князь был взрачен[62] и породист, как орловский рысак, по-русски говорил с небольшими затруднениями и сильным кавказским акцентом, что лишь усиливало его шарм.

      – Ничего, я постою.

      – Ася? – Урушадзе обернулся к Нине.

      – По-прежнему больна, ваше сиятельство.

      – Ты сказала, что я не крал?

      Нина кивнула:

      – Ася знает. Просила передать, что по-прежнему любит вас. Но граф Андрей требует развода…

      – Козел его дери…

      Первые же слова и взгляды, которыми обменялись князь с Ниной, окончательно убедили Сашеньку в том, что меж ними нет никакого романа.

      – На той неделе суд, – напомнила девушка. – Ася умоляет вас нанять адвоката.

      – Нет, я не крал и доказывать это не стану. А хоть и крал… Деньги мои.

      – Вы правильно говорите, князь. Но в суде нужен адвокат, хороший адвокат. Против вас улики и самовидец, – повторила Сашенькины аргументы Нина.

      – Какие улики? Халат – улики? Любой мог надеть.

      – Но это ведь ваш халат? – не удержалась и таки встряла княгиня, заметив, что Нина пасует перед упертостью Урушадзе.

      – Мой! И что? А если бы вор в Мишина коляска сел? Калеку обвинили?

      Какая неожиданная версия. На калеку и вправду никто не думает. А вдруг этот Михаил только изображает немощного? Нет, чушь. А вдруг нет? Предположим, Михаил ограбление задумал, а осуществил его другой, кто-то из слуг? Эту идейку следует обдумать.

      – Я правильно поняла вас, князь? – переспросила Сашенька. – Предполагаете, что вор пробрался в вашу комнату, надел халат и отправился в кабинет графа?

      – Так и было.

      – Хорошо, допустим. А где были вы?

      – Гулял. Спал. Погода хороший. Белый ночь, – князь от волнения путал падежи и склонения.

      – Свидетели тому есть?

      – Стая воробьев. Слушай, Нина, – князь раздраженно повернулся к девушке. – Кого ты привел? Прокурор двадцать раз такой вопрос задает. Где был, кто видел? Везде был. Никто не видел. Воздух дышал. Верхний парк, Нижний парк.

      – А «кольт» где нашли? – не унималась Сашенька.

      – Княгиня, я вас не звал. С вами не знаком. Вы – не священник, я – не на исповедь. Прошу простить. Прощайте, дамы. Благодарю за визит. Нет, Нина, постой. Ответь как маме. Почему Ася не придет? Я люблю, скучал очень.

      С кем же провел Урушадзе ту ночь? Как бы заставить его проболтаться, проговориться?

      Эврика! Кавказцы – эмоциональны. Надо вывести его из себя.

      И, понимая, что Нина сейчас снова соврет про мнимую Асину болезнь, Сашенька выпалила:

      – Асю к вам не пускают.

      И добилась своего:

      – Кто? –

62

Красив.