Близнецы святого Николая. В. И. Немирович-Данченко

ты, несуразная? Кто тебя это?

      Но тут Бепи вообразил, что серая «дикая» баба желает обидеть его Пепу, кинулся перед ней и забормотал что – то по – своему. Та протянула было руки взять сестренку, но не тут – то было. Бепи развернулся и прямо в глаза богомолке швырнул горсть песку.

      – Ах ты… – чуть не ослепла та. – Ишь… Скажи на милость.

      Хорошо, что море было у самых ног, можно было промыть веки.

      – Да что, отняли у тебя ее, что ли?

      – А ведь малыши как – никак, а заблудившись.

      – Нет.

      – Чего же они плачут?

      – Пужаются.

      – Либо есть хотят…

      – Должно, что есть…

      И та же баба с засыпанными глазами вынула из сумы сухарь ржаной и подала его Бепи.

      – На… Христа ради…

      Бепи никогда не видел подобной снеди, но по запаху догадался, в чем дело, и так у него заныло и зажаловалось в животе, что он, уже ничего не соображая, вцепился в сухарь белыми острыми зубами… да вовремя вспомнил про Пепу и смутился. Та, ведь, голоднее его и он мальчик. Косясь на хлеб, он подал его сестре. Она было отворотилась, да голод тошнотою приступил к горлу. Хлеб скоро захрустел и у нее на зубах.

      – Погоди, братцы, у меня для них фрукта такая есть. Орехи здешние.

      И громадный нелепый лохмач вытащил из сумы горсть каштанов. Нарочно купил показать дома, какие орехи растут в святой земле у Николая угодника. А они раньше понадобились. И вдруг, к крайнему удивлению Бепи, эти дикие полузвери, как рисовал их старый Симоне, обернулись чем – то вроде бабушек. Он даже почувствовал к богомольцам безграничное доверие, видя, как они улыбаются ему и смотрят на него. В самом деле, в их глазах, окруженных бесчисленными морщинками, светилось столько доброты и ласки. Совсем бабушки! Только у бабушек таких бород нет. И руки будут понежнее, чем у «русских». А мужики теперь то и дело принимались гладить чистенькие подстриженные головенки детей.

      – Как же это ты попала сюда, умница? – добивались они у Пепы.

      Та только таращилась. Но старательно брала все, что ей давали: рыбу, яблоко, фигу, и спешно – спешно всё это глотала.

      – Как же ты это, от своих отбилась, что ли?

      Бепи не понимал, в чем дело. Лохматые люди показывали ему в ту сторону, где был Бари – он утвердительно кивал головой и повторял «Бари, «Бари», – потом вдруг осмелел и давай им рассказывать, как он с сестренкой ушел оттуда в чаянии попасть на золотую лодку и что из этого вышло. Толпа молчала, слушала и ничего не понимала.

      – А ведь детки – то и впрямь отбились, – сообразил кто – то.

      – Как ягнята от стада. Только овцу собака отыщет.

      – А этих как же…

      Косой мужичища наклонился и поднял Пепу на руки. Та обвила ему шею ручкой.

      – Вот какая… Не гордая.

      – Совсем наша. И волосики – то лен чистый.

      – И глазыньки… что твои васильки в поле. Как же теперь, братцы? Ужли ж им здесь?

      – Ну, вот!

      – То – то… Я уж пойду назад с ними. Не пропадать же. Сами, ведь, дороги не найдут.

      – Где