Непрожитое детство. Двигубская Николаевна Екатерина

состоял из двух детских спален, спальни Валентины и Сергея, игровой комнаты, поочередно видоизменявшейся то в учебную, то в столовую. Занятия были построены так, что старшим преподавала Валентина, а младшим – старшие ученицы. А потом все вместе шли в городскую школу и сдавали экзамены.

      Сергей по призванию был художник, но жил на пособие по инвалидности двадцать второй группы и половину денег отдавал на содержание детей. Этот сухопарый мужчина с косящим левым глазом разрисовывал стены интерната былинными героями. Все они, бравые молодцы, кто на конях, кто пешком, в доспехах, с начищенным оружием, тоже косили левым глазом. Но над такой их негероической особенностью никто не смеялся. В интернате было запрещено поднимать расовый вопрос и издеваться над чужими увечьями. Если кто-то из детей нарушал эти правила, то должен был целый день помогать Валентине по хозяйству. Ей и так все помогали, но провинившийся наравне с роботом Соней выполнял самую грязную и неприятную работу. Только Лукреция Первая безнаказанно измывалась над собственным образом на стене. Она методично долбила по нему клювом, так что вместо хоть и косого, но все-таки глаза, вскоре выдолбила дыру.

      Во вторник ночью Эльза проснулась от того, что Лукреция Первая топталась по ее одеялу. В черной комнате по белому, залитому лунным светом пододеяльнику бегал предвестник чего-то ужасного. Девочка зажмурилась. Она почувствовала, что обязательно случится нечто, что изменит всю ее жизнь. Эльза махнула рукой, Лукреция Первая улетела. Но ощущение близкой беды осталось.

      Вокруг Эльзы таинственно темнели предметы – книжный шкаф со старинными книгами и большой, уже устаревший компьютер, в котором, как любила говорить Валентина, было больше информации, чем во всей Сеньольской библиотеке. Робот Соня, подключившись к розетке, тихонечко урчала во сне. Даже пес Тузик притих и мирно заряжался, воткнув хвост в соседнюю розетку. Как хорошо было бы услышать его лай! Конечно, можно разбудить Тузика. Он начнет гавкать и лизать металлическим, чешуйчатым языком Эльзины руки, но от шума проснутся и другие дети.

      Вдруг Эльзу стукнуло в область солнечного сплетения, так что перехватило дыхание. Зачем, зачем она дала птице такое странное имя в честь римской императрицы? Ведь императрица плохо кончила! И неспроста ворона прилетела к ним в интернат!

      Эльза схватилась за лицо, потом судорожным движением сжала плечи, бедра, щиколотки. Ей казалось, что в каждую ее клеточку воткнулась иголка. Иголки кололи, терзали тело, а потом словно стянулись в область живота и вырвались наружу, образуя неудержимый поток. «Раз, два, три. Время!» – неслышно прошептала Эльза. Она почувствовала, что несуществующий поток выворачивает, рвет, уносит по кускам ее молодое тело и бесполезно кричать и ругаться. Все равно не справишься, не укроешься, не возьмешься с кем-то за руки, чтобы не было так страшно и одиноко. Скоро от тебя ничего не останется – густые волосы поредеют и выцветут, превратятся в тлен, глаза потускнеют, а потом их сожрут черви, кожа иссохнет и развеется пылью, садясь на шляпы правнучек.