Непрожитое детство. Двигубская Николаевна Екатерина

гнид, как огни на елке, искрились в паутине волос. Как и два века назад, их прозрачные перламутровые капсулы надо было счесывать частой железной расческой.

      Мужчина и женщина

      Огромное фойе больницы походило на готический храм с воздетыми к небу острыми окнами. Здание было собрано из стекла и металла в стиле Опять-Готика. Лунный свет струился из окон, мягко окутывая предметы, отчего они становились вытянутыми и печальными. В воздухе повисали жемчужные нити, но уже в следующую секунду они бесшумно рассыпались и исчезали в обрывах темноты. Это сказочный эффект рождался от света фар проносившихся мимо везделетов.

      Екатерине было неспокойно, ей казалось, что Эльза вот-вот очнется. Екатерина быстро шла по коридору больницы, собственная тень обгоняла ее. Вокруг надсадно кричала тишина. Екатерина споткнулась об ногу спящего человека.

      – Саша? Второй раз на дню! То об старушку. То об тебя.

      – Кто? – не понял спросонья Александр.

      – В суде. Старушка! Я ей денег дала, – не без гордости заметила Екатерина.

      – Почему?

      – Ей было плохо!

      – Она ведь могла врать, – тихо сказала Александр.

      – Это был порыв, понимаешь? – раздраженно ответила женщина.

      – Порыв так порыв. Прекрасно!

      Александр сидел на полу, запрокинув голову назад, черная густая челка едва прикрывала высокий лоб. Обросшие виски были похожи на запятые, поставленные на краю лица. От этих дурацких бакенбард Екатерину преследовало ощущение, что у Александра выжидающее выражение лица и какой-то незаконченный вид.

      Он посмотрел на нее янтарными преданными глазами, в которых стояли слезы.

      – Ты что плачешь?

      – Нет, глаза болят. Целый день в сети сидел. Пойдем домой. Я очень устал.

      – Я на секунду к Эльзе.

      – Я был там десять минут назад. Она безмятежно спала.

      Екатерина вздохнула, обернулась на дверь палаты девочки и пошла за своим мужчиной. Они сели в пустой везделет, пилота Александр давно отпустил. Пивовар не любил, когда его подолгу ждали, тем более что у Василия только что родилась чудо-внучка весом в пять с половиной килограмм и администрация города выдала водителю премию.

      Она поцеловала Александра в губы. Екатерину всегда смешил его пухлый с синеватым отливом рот. Слюни у него были чуть сладковатые, язык жесткий и шершавый, как сливовая косточка. Она провела рукой по ноге и начала раскреплять магниты на ширинке брюк. Александр остановил ее руку.

      – Не надо, лучше поедем ко мне.

      – Опять!

      Всю жизнь у Екатерины была затаенная, постыдная мечта, чтобы любимый мужчина властно, неожиданно принудил ее к соитию. Чтобы ей не надо было ни о чем думать, ни на что решаться, чтобы она могла безвольно обмякнуть под натиском его желания. Но кто отважится изнасиловать Везувий?

      – Ты только раздражаешь своей размеренной страстностью, обязательно после душа. Хотя, с другой стороны, приятно, что от тебя пахнет не