Непрожитое детство. Двигубская Николаевна Екатерина

холодного синтетического воздуха, бившего из кондиционера прямо ей в шею, не мог охладить пыл обвинительницы.

      – Госпожа судья, уважаемые присяжные заседательницы, внимательно изучив детали дела и предоставив, на мой взгляд, неопровержимые доказательства вины подсудимых, я, как ни странно, настаиваю не на смертной казни, а на пожизненном заключении в заведении для душевнобольных с принудительным лечением. Да, наше гуманное государство жестоко преследует сексуальные извращения, совершаемые над несовершеннолетними женского пола. Такие преступления отдают средневековой жестокостью, напоминая нам о темных временах, когда представительницы женского пола повсеместно подвергались сексуальным домогательствам и насилию. Когда женщина была придатком мужчины, материально и духовно от него зависимой. Когда женщине отводилась жалкая роль матери, воспроизводительницы человеческого рода. Когда женская жизнь была бессмысленна вне репродуктивной деятельности. Насильно брать женщин было неким ритуалом, демонстрацией мужской силы. В наше время подобное выглядит противоестественным, невозможным актом. Великая госпожа Сеньоль ввела смертную казнь для тех, кто посягает на женскую сексуальность. Сейчас женщина – главенствующий член общества! Женщина не обязана нравится и привлекать мужскую особь. Тем ненормальнее выглядит в глазах современного общества акт насилия над женщиной!

      Присутствующие на процессе прониклись страстностью обвинительницы. Присяжные перестали ждать обеда. Самые маленькие истицы ничего не понимали, но завороженно слушали, и даже скулившие электронные собаки не могли отвлечь их от выступления Екатерины.

      – Так вот, скрупулезно исследовав характер подсудимых, я пришла к выводу, что для них самым страшным наказанием станет каждодневное обязательное напоминание о свершенном преступлении, а вовсе не предписанное законом умерщвление. Жизнь с сознанием совершенного зверства станет для них пыткой. Каждое утро взирать на развернутую инсталляцию своего преступления – это ли не возмездие! Это ли не железная хватка Немезиды!

      Зал окутала тишина. Было слышно, как в окно вливается осень.

      Екатерина обернулась на портрет президентши. Великая женщина в раме одобрительно кивнула. Старик со старухой повесили головы. Судья долго смотрела перед собой, а затем, так и не сфокусировав взгляд, сказала скрипучим голосом:

      – Господа присяжные, суд рекомендует отложить вынесение приговора на завтра.

      – Ах! – разнеслось по залу.

      Судья поднялась и направилась к выходу. Присяжные, свидетельницы, журналистки и праздные наблюдательницы стали покидать помещение. Фигура судьи исчезла за дверью служебной комнаты. Екатерине ничего не осталось, как подчиниться. Но она была возмущена – только белые могут проявлять такую возмутительную нерешительность! Если бы судья была китаянкой или арабкой, все было бы иначе! Белая сытая цивилизация погибла еще в двадцать первом веке!

      Правда