За полчаса до конца детства. Софья Самокиш

Света – просяще-умоляюще, как кот из «Шрека». А Лида – просто радостно и заинтересованно, потому что ей, видимо, очень хочется послушать, как мне удастся изменить голос под мальчика… Что?

      – Что?! – спрашиваю я уже вслух. – Не-ет… Я с самого начала молчала, и я не собираюсь принимать участие в вашей авантюре! – категорически отказываюсь я и даже собираюсь встать и сейчас же уйти.

      Тут в бой вступает Света. Она садится на краешек дивана и жалобно смотрит на меня. Когда она огорчается, её губы складываются бантиком так выразительно, что кажется, будто она вот-вот заплачет – не хватает последней капли.

      – На-асть, – тянет она. «Нууу, добром это не кончится…» – думаю я…

      Света то давила на жалость, слезно прося заступиться за неё, бедную и несчастную. То вспоминала мой диплом из музыкальной школы, говоря, что мне, как человеку с хорошим слухом, ничего не стоит изменить голос. В итоге я соглашаюсь.

      К этому моменту Лида уже возвращается из ближайшего магазина, положив на Светин телефон пятьсот рублей. И я понимаю, что за эти пятьсот рублей Света может долго висеть на проводе у Серёжи, придумывая, что «Дима» в туалете или где-нибудь ещё, и взывать в это время к моей совести жестами, мимикой и шёпотом. Дешевле согласиться.

      – Ты хотел поговорить с Димой? – торжествующим тоном наконец произносит Света. Я сжимаю кулаки и уныло думаю про себя: «Уж лучше бы стояла в храме. Будешь теперь знать, как от службы увиливать!» После недолгого ответа Света передает мне телефон с какими-то милыми напутствиями вроде «Сделай его! Ты сможешь!»

      – Алло… Я бы хотел поговорить с тобой, – я честно попыталась! Я была даже почти уверена, что голос у меня получится. Но он вышел хуже, чем у десятилетней Лидочки! Только отступать уже некуда.

      – А ты ещё кто?

      – Дима, кто ж ещё… – тихо бубню я, совсем не похоже на Диму. Девочки сидят рядом, затаив дыхание. – До каких пор ты будешь заваливать тупыми смсками и звонками мою Свету, хотел бы я знать?

      – Хотел? Или хотела́? – насмешливо переспрашивают из телефона.

      В первую очередь я пугаюсь. А уже потом злюсь на саму себя за то, что не могу помочь Свете. И тогда меня начинает нести на волнах импровизации!

      …Когда Феодора, отстояв очередь на исповедь, с радостно-заинтересованной улыбкой заходит к нам в комнату – видно, мои вопли слышны из гардероба, – я сижу на кровати и ору в трубку:

      – Тебе знакомо слово мутация? У меня, может быть, ломка ещё не закончилась, вот хожу как дискант недоделанный, людей пугаю! А ты не смей ничего говорить про мой голос!

      – Мутация? – хихикают в трубке.

      Света торжествующе выхватывает у меня телефон.

      – Видишь, какой Дима умный! Он убил тебя одним словом! Ты не знаешь всего его интеллекта! – словно горох сыплет, тараторит она. – Он… он вообще!

      – А что здесь происходит? – как можно спокойнее спрашивает Феодора, оглядывая нас. Она проходит в угол комнаты, на всякий случай обходя меня подальше, садится в кресло и кладет рюкзак на пол. Света сбрасывает вызов и опускает руку с телефоном.

      Я