За полчаса до конца детства. Софья Самокиш

ассоциация: «Забальзамированные!». В это время к девушкам подходит кондуктор, недвусмысленно намекая на плату за проезд.

      – У нас сегодня первое июня или как? – одна из пассажирок достаёт из маленькой сумочки свидетельство о рождении. Кондукторша с сомнением оглядывает фигуру девушки, хмыкает, охватывая движением глаз третий размер груди, но потом видит год, указанный в свидетельстве, и возвращает документ владелице.

      – Ишь ты, – говорит она. – Ну, раз так, езжай.

      Каждый раз, встречая в городе таких девчонок, я искренне пыталась понять, что ими движет, какой у них смысл жизни? Их интересы – по крайней мере, те, которые я им приписывала, исходя из внешнего вида – казались мне очень незначительными. Как у Матроскина: «усы, лапы и хвост – вот мои документы!» А тут: «косметика, мальчики и наряды». Я никак не могла взять в толк, что стремление выглядеть красиво (что бы ни скрывалось за этим, ведь понятие о красоте у всех разное) не исключает наличие богатого внутреннего мира… Ещё Пушкин подметил в своём «Онегине»: быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей!2Скорее всего, мне претило тогда даже не само желание сверстниц краситься, а их стремление к определённому эталону внешнего вида, который в подростковом возрасте, как правило, общепринят. Следовать моде для меня означало быть как все. А ведь шаблонная внешность не позволяет порой разглядеть внутренний мир и, глядя на одинаковые чёрные стрелки и «smoky eyes», можно ошибочно прийти к выводу, что и внутри у девушек всё одинаково. Вот и я была одной из тех, которые, встречая по одёжке, забывают, что провожать надо по уму. Только признаться себе в невыполнении второй части этой поговорки я не могла…

      …– У меня то же самое, мне тринадцать! – Подружка первой модницы пытается нашарить нужную бумажку в рюкзаке. – Мы вообще одноклассницы.

      Женщина машет рукой, мол, верю, не доставай. Настаёт моя очередь, но белое платьице с цветочками и не накрашенное лицо выглядят для неё убедительнее любой справки и даже не вызывают мысли проверить мой возраст. Она отходит на своё место, и я гордо еду пять остановок до вокзала совершенно бесплатно. Моему счастью нет предела: детство продолжается, и мир тому свидетель!

***

      В зале ожидания душно. Кондиционеров в старом здании вокзала нет, зато вдоль стен заботливо выставлены жесткие деревянные скамейки. Я, Федя, её сестра Елена и Александра Викторовна чинно сидим рядком и молчим.

      Лена старше меня всего на год, но, кажется, что лет на десять. Раньше она тоже была «своей», но теперь выросла и уже второй сезон ездит в лагерь как помощница вожатой. Сейчас Лена скорее на одной волне с Ариадной, которой целых двадцать шесть. Она вместе с другими молодыми вожатыми – Робертом, девятнадцатилетним племянником Ариадны, двадцатилетними Мариной и Кристиной – составляют отдельную тусовку. «Свои», хоть и зовут их просто по имени, опуская отчества, но запанибрата общаться себе не позволяют. Между нами уже дистанция.

      Федя, прикрыв глаза, покачивается в такт музыке, гремящей у неё в наушниках. Пшенично-русые волосы

2

Цитата из «Евгения Онегина», глава 1, Строфа XXV.