Титановая бабочка. Дарья Безинская

что- нибудь чувствуете?

      Видела, словно в расфокусе, и слышала все отдаленно… рядом сидел молодой медбрат. Даже во сне его черты неуловимы.

      – Я хотела умереть, – прошептала я, облизывая сухие губы.

      – Ну, значит, не в этот день.

      – Как вас зовут? – после наркоза я соображала плохо.

      – Василек, – его рука держала мою и стала еще горячее.

      – А я Лютик…

      Тогда мы с незнакомцем поцеловались. Это был самый нежный поцелуй в моей жизни. Возможно, потому что все происходило сквозь толщу наркоза.

      – Да хватит со своим Васильком миловаться! – толкает меня Роднуля.

      – Прости. Это было давно и неправда.

      – Но вспоминаешь до сих пор…

      И хотела бы найти медбратика, соратника по непростому делу. Когда я окончательно пришла в себя, рядом уже никто не сидел. Я себе выдумала Василька с широко распахнутыми глазами и мягкими губами. Нет такого человека в природе…

      – Какого хрена он вечно орет? – утренняя симфония в исполнении сына и мужа начинается спозаранку. – Его же лечат! Разве нет?

      – Не хочу в сад! – Милашка трясет ногами так, чтобы я не смогла натянуть ему колготки насильно.

      Шандор психует и швыряет свою сумку так, что из нее вылетают документы. Черные глаза супруга искрятся праведным гневом. В такие минуты я даже немного боюсь его, как в детстве своего отца. Продолжаю бороться с гипервозбудимым Мартоном. Роднуля отрезвляет сына подзатыльником. Теперь маленький человечек ищет утешения в моих объятиях. Но мне некогда спасать детскую душу.

      – Привет, Бабочка! – Стрекоза трясет меня за руки и замечает мою обновку. – Да наконец- то! Ой, какой классный! А сильный?

      – А то, – хвастливо сжимаю в протезе эмалированный ковш.

      – Да уж… – ежится сменщица. – Дорогуша превзошел себя. Он там, кстати, опять под наркотой пришел. Присмотри, пожалуйста.

      А вот и повод поговорить с врачом. Он только входит в состояние похмелья. По его лицу идут судороги, но тело пока слушается.

      – Прекращай, пожалуйста, – сержусь на коллегу.

      Сегодня мне не дали физраствор. Такое бывает. Приходится выкачивать несколько кубиков крови у себя и всаживать идеальную сыворотку от сольды мужчине.

      – Что ты делаешь? – стонет он.

      – Я давала клятву Гиппократа, – у меня кружится голова после процедуры. – Похмелье может тебя доконать…

      Жду, когда Дорогуша придет в себя окончательно.

      – Не стоило тратить на меня кровь, – говорит он мрачно.

      – Физраствора нет.

      – Спасибо…

      Жду, когда пациент придет окончательно в себя. Конечно, первым делом он кивает на свой подарок:

      – Как протез? Слушается?

      – Да так. Я неумеха просто. Сегодня испортила кастрюлю утром и порвала детские колготки.

      Вспоминаю злое лицо Роднули. Сейчас уже утренние события кажутся анекдотом.

      – Почему же неумеха? – весело спрашивает мастер. – Ты просто усердно выполняешь задачи.

      Нервное начало дня