Дети войны. Евгений Николаевич Стребков

серыми глазами и вьющимися белыми волосенками, которые сейчас торчали в разные стороны.

      – Тебе чего? – повторил он.

      Прокофий наклонился к внуку и посмотрел ему в глаза.

      – Ты вот, что Лёня, в это самое, после меня ты самый мужчина, больше нету. На нас с тобой вся ответственность за семью. Больше не на кого. Папка твой со своими братьями на войне воюют, а мы с тобой здесь должны о семье заботиться. Понимаешь?

      Мальчик кивнул.

      – Сейчас я тебе ответственное задание как старшему расскажу, а как стемнеет, надо будет это задание исполнить. Согласен?

      – Согласен, дедушка! – серьезно сказал мальчик.

      – Ну, раз так, тогда накинь на себя фуфайку и пошли на огород. Да обувку, в это самое, какую не забудь надеть.

      Вышли на задний двор. Почти стемнело. Прокофий сел на лавку возле дома и, притянув к себе внука, стал тихо на ухо говорить:

      – Вона там две кучки в углу огорода видишь? Только руками не показывай!

      Мальчик посмотрел в ту сторону, куда глядел дед.

      – Вижу.

      – Как стемнеет, – шептал дед, – Возьмешь мешок, да ножик. Сбоку у кучи труху да ботву снимешь, дальше раздвинешь доски. Там мешки с картошкой спрятаны. На одном мешке, в это самое, завязку разрежешь и картошку в свой мешок наберешь. Набирай немного, так чтоб унести, лучше раз несколько сходишь. Понял, Лёня?

      Мальчик понимающе кивнул.

      – Я тебя здесь буду ждать. После это, нужно обратно все, как было, доски, да ботву, в это самое, положить, чтобы никто не заметил. Мешок, из которого картошку будешь набирать, можешь обратно не завязывать. Ну и, Лёня, в это самое, это наша тайна. Никому про это говорить нельзя. Понял?

      – Понял, дедушка. Все сделаю, никому не скажу! – прошептал мальчик.

      Когда совсем стемнело, дед и внук вышли на задний двор. Подмораживало. Было тихо, только на северо-востоке слышалась канонада далекого боя. На небе вспыхивали зарницы. Тучи почти рассеялись, и месяц радостно сиял на небосводе. «Вот ведь, мазурик, когда не надо, всегда тут как тут» – подумал Прокопий, посмотрев на растущую Луну, – «Ладно, Бог не выдаст, свинья не съест». Сел на лавку, обнял внука. Шепотом спросил:

      – Ну, Лёня, все понял?

      – Все, деда! – тихо ответил он.

      – Мешок и ножик взял?

      – Да!

      – Тогда с Богом! – прошептал дед и, перекрестив внука, слегка подтолкнул его в спину.

      В свете луны было видно, как маленькая согнутая фигурка мальчика с волочащимся сзади мешком двинулась в сторону куч. Вот он присел, и дед потерял его из виду. Время остановилось. Сколько прошло, пять или десять минут, а может полчаса, Прокофий не знал. Он сидел на лавке и ждал, внук не появлялся. Набежавшая туча, закрыла месяц, и все погрузилось в черноту.

      Послышалось шуршание вперемешку с сопением, и из темноты показался внук, который за собой по земле тащил мешок. Дед, встав с лавки, сделал шаг навстречу, подхватил мешок.

      – Лёнька, зачем так много набрал, тяжело ведь?! – прошептал он.

      – Ничего! – как-то по-взрослому тихо ответил внук.

      – А,