Перебои, переливы. Галина Чернышова

дымке уходящих лет.

      Нехитрый день с нехваткой теплоты

      Нехитрый день с нехваткой теплоты —

      июньские коты сидят и провожают месяц летний —

      всё кажется прозрачней и бесцветней,

      до переливов – завтра надо ждать.

      Жуков и пчёл шныряющая рать,

      по вышивке воздушной, звуковой —

      с посадкой на цветы передовой,

      на битву с тишиной идут трамваи,

      пускается махровый серый цвет

      на нет в далёкие лазурные края,

      где облака мечтательно кроят

      из плотного навеса по мечте

      и гонят их в далёкой маете, туда,

      где крестиков и ноликов игра…

      Выходит дождь обещанный с утра,

      и лепится горбатая хандра —

      слетает на ура воронья хмарь,

      стареет время, виснет календарь

      на колышке, забитом для отсчёта…

      Так остро не хватает мне кого-то,

      а всё перетекает в никуда ни с чем.

      Спасаешься дурацким – отпусти и не грусти.

      Попробуй что-нибудь до солнца донести.

      Всё течёт, изменяет статике…

      Всё течёт – изменяет статике,

      всё уходит в белёсый дым,

      помнишь, как в деревенском садике

      поутру пробегать босым?

      Там кукушку заело нудное,

      нескончаемое ку-ку,

      было счастье сиюминутное,

      где глазливое – ни гу-гу,

      без ворон – всё стрижи да горлицы,

      или ласточек-пострелят

      разгонял голопузой конницы

      хулиганистый наш отряд…

      На огромных стогах с соломинкой,

      в бесконечно щербатых ртах,

      вспоминали в полях огроменных,

      что умели, минуя страх,

      по грибы, по малину хаживать

      да без устали чередить,

      вдоль крапивы, грозящей каждому,

      да под дедовское «итить!» —

      убегать, так желая взрослости,

      торопить за годами год,

      до конечности с одинокостью,

      до лазурных лететь слобод,

      растворяясь в тоске по давнему,

      в безразличии слов черстветь,

      иногда присягать лукавому —

      честью с совестью дешеветь,

      и тончать на просвет, и жалиться

      богу праведностью молитв,

      от любви – до любви отмаяться

      под закатные фонари.

      Не исчеркать июльской мошкарой…

      Не исчеркать июльской мошкарой

      Лазурного простора поднебесья.

      Доковылять бы в невозможный зной

      До рощи, чащи или редколесья

      И там стоять, прибитой в холодке

      К земному раю из ежеминутья,

      Пусть проплывают мысли налегке

      Над тягомотной выжаренной сутью,

      Где аномальный плюс сошёл с ума

      По эпикризу стойкого прогноза,

      Где крутит ветер пуховой роман

      Под скрипы тополиного артроза,

      А ты стоишь – причём вообще здесь ты,

      В тени разгорячённого сюжета?

      Быть