Синдром изоляции. Роман-судьба. Анастасия Архипенкова

сложная, правда. Я ее читал и читал, пока не выучил наизусть. Мне легче выучить, чем рассказать «своими словами и полным ответом». Так говорила Анна Айрапетовна. Она учила в школе русский язык. Иными словами, учила в школе всяких учеников.

      В результате, про Львенка и Черепаху мне читала бабушка Аля. Лет с двух и до восьми, пока не скончалась. Бабушка доходила до места, когда бревно оживало, и оно превращалось в крокодила. И бабушка превращалась в крокодила. Она говорила «кхе-кхе» особым голосом, и я прятался за ее спину.

      В заключение бабушку звали Алевтина Михайловна, но я ее звал Алечкой.

      Я не любил спать один и ночью шатался по чужим кроватям. Приходил к маме с папой, спал в ногах.

      Также я ходил к бабушке. У нее была одна нога, много места для меня на ее кровати.

      Баба Аля говорила:

      – Ой, опять квартирант мой пожаловал!

      Я долго запоминал это слово и говорил бабушкиным голосом:

      – Ой, опять континент мой пожаловал!

      Она часто меня ругала за поведение, называла паразитом и другими матными словами.

      Тогда я говорил ей: «Алечк-а-а-а!». Сердце ее таяло. Так она говорила. Я не очень понял. Наверно, как сердце Кая в сказке про Снежную королеву.

      Потом Алечка умерла.

      Потому что ее сердце растаяло навсегда.

      Фу, я опять сбился! Я же хотел про школу. Допишу завтра.

* * *

      Мама говорит, что у меня вместо головы – захламленный чердак, куда я складываю неинтересные детали и даты. Я не умею выделять главное и застреваю на неглавном.

      Я помню дни рождения и отчества всех людей, которые мне говорили хоть один раз, когда у них дни рождения, какое у них отчество.

      Еще я помню все номера мобильных телефонов. Даже тех, кто давно умер.

      Люблю повторять слова, которые мне говорили в детстве.

      Это всех раздражает.

      В школе мне все время говорили про inner speech (внутренняя речь; я залез в гугл-переводчик, чтобы узнать, как это по-русски). Дома меня ругали. Гришка говорит, что я так никогда не заведу герлфренд (такое слово есть в русском языке).

      Разговаривать словами в голове – not exciting (не захватывающий). Мне нравится слушать ушами, как это звучит.

      Я захожу в ванную, включаю воду и приговариваю: «Где мишка-где мишка-где мишка?».

      Наверно, я должен дать предысторию опять. А то никто не поймет.

      …Помнишь, как давным-давно я пошел с папой на прогулку. Мы застряли у киоска. Папа смотрел, какие газеты ему взять, а я думал про игрушки. Они были приклеены скотчем. И я увидел петушка. Сайчас я бы его ни за что не купил. На такую ерунду нечего и тратиться. А тогда я сказал:

      – Пап, купи петушка.

      Сказал очень тихо.

      Папа наклонился ко мне и спросил:

      – Где мишка?

      Он меня не расслышал.

      До сих пор мне очень смешно. Но людям не нравится, когда я бубню этот вопрос.

      …Сегодня я вспомнил рецепт торта «Мишка». Приготовил его для Софии. А Тейлору