Парижская трагедия. Роман-аллюзия. Танели Киело

напоминавшее церковь – первый этаж был достаточно габаритным, словно основание квадратной формы, а второй и третий – узкой треугольной башней уходили вверх, и заканчивались крохотной колокольней, но самого колокола в ней не было.

      – Смотрю, ты заметил, что колокольня пуста. Почему? Если честно, я думаю, что, так как колокол был вылит из бронзы, при первой возможность его сняли и переплавили во что-то более полезное или продали. Но это не значит, что она теперь все время пустует. Раз есть колокольня, должен быть и колокол, который оповестит местных жителей, что правосудие восторжествовало. Согласен? – Гренгуар с хитрым прищуром и с ухмылкой посмотрел Фебу в глаза.

      – Танцующий колокол? – осознание обрушилось на Шатопера, как молот на наковальню и он, нервно сглотнув слюну, вновь посмотрел на верхушку «дворца правосудия».

      Поэт ничего не ответил, и легкой непринужденной походкой направился к зданию, насвистывая мелодию, а толпа, подхватив полицейских под руки, последовала следом.

      Они оказались внутри достаточно просторного зала, где не было ничего кроме деревянных обломков, песка и грязи. В центре потолка находилось квадратное отверстие, через которое можно было увидеть верхушку башни.

      – Обычно шпионов подвешивают на самой верхушке, как колокол, и благородные жители с благоговением наблюдают силу закона в действии, – объяснил Гренгуар. – Но сегодня случай особый… Вы готовы?

      – К чему? – Феб был озадачен. Он знал, что их ждет нечто ужасное, но что именно – боялся даже представить.

      – Могу тебя успокоить, mon amie, с этим испытанием может справиться любой местный от десяти лет, так что шансов у вас много. Ну, что ж! Приступайте!

      Шатопер не успел глазом моргнуть, как Гренгуар связал ему за спиной руки. Молодой худощавый парень с большим родимым пятном на лице, схватив в зубы веревку, ловко забрался на шею двухметровому амбалу, подпрыгнул и исчез в отверстии на потолке. Он перекинул веревку через перекладину под самым куполом, которая когда-то давно удерживала колокол и, держась руками за концы веревки, медленно, словно скалолаз, спустился обратно на пол. Там уже двое неуклюжих мужиков разводили костер, и когда искра соприкоснулась с сухими ветками, показался первый язычок пламени, который перепрыгивая на соседние ветки, множился с невероятной скоростью. Вскоре костер достиг средних размеров, и дым от него уходил наверх к маленькой колокольне. Одна из проституток принесла железный таз с небольшими дырками на дне, накрыв им зажженное пламя, она демонстративно поцеловала Меркуцио в лоб и связала ему руки за спиной.

      – Эй, Гренгуар, кто из них будет плясать? Или может, обоих повесим? Устроим «Весы Правосудия». Они вроде, примерно, одинаково весят, – спросил коренастый, тот, что разбил Либертье нос.

      – Дай подумать, – поэт наигранно задумался, проведя пальцем по черному шраму на правой щеке. – Нет. Боюсь, их двоих эта балка не выдержит. Да и выбраться из «Весов»