Кумач надорванный. Книга 2. Становление.. Игорь Бойков

предчувствие стало одолевать Валерьяна. Ранее Михаил бывал всегда точен, а при необходимости оставлял ему на проходной общежития записку.

      Валерьян зашагал к остановке, сел в автобус до Заречного микрорайона, в котором, как он знал, жил Михаил. Непрогретый, с дребезжащими дверьми автобус долго тащился по проспекту 50‐летия Октября, затем по протяжённой, с высокими сугробами вдоль тротуаров, Комсомольской улице, попал в затор у моста через Волгу, за которым начиналось Заречье. Пассажиры, зацепившись за какую-то обронённую кондуктором фразу, спорили о Ельцине, о политике, о ценах…

      Панельная пятиэтажка в Заречье стояла приметно: за церковью, одна-единственная среди чёрных бревенчатых изб. В её выстуженном, с не закрывающейся дверью подъезде, свернувшись калачиками, дремали уличные собаки.

      Валерьян поднялся на четвёртый этаж, позвонил в квартиру. Открывшая дверь печальная женщина не ответила на его приветствие, негостеприимно глядя из-за порога.

      – Я к Михаилу.

      Женщина молчала, не спуская с него мнительных глаз.

      – Михаил дома? – переспросил Валерьян.

      – А вы кто?

      Скрывать он не стал:

      – Его товарищ. Газету «День» продавать помогаю.

      Лицо женщины исказилось, она взвыла, словно на похоронах:

      – Ах, чтоб вам с этой политикой! Чтоб пусто вам было!

      Крик её, страдальческий и ненавидящий, заставил Валерьяна содрогнуться.

      – Да сколько ж можно-то, господи! То исколотили Мишку из-за тех проклятых газет! В крови весь, едва живой приполз! Теперь инфаркт хватил!

      – Инфаркт?! – сам не свой, вскричал Валерьян.

      В прихожую выбежала светлоглазая девочка-подросток, растерянно забегала вокруг матери, точно всполошенный зверёк.

      – Мама, мама, не надо…

      – Где он? В больнице? Здесь? – вступая без приглашения в квартиру, требовал ответа Валерьян. – Да скажите же, ну!

      Женщина, жена Михаила, причитая и слезясь, отвечала путано. С трудом Валерьян уяснил главное: Михаил свалился четыре дня назад, с «колом в груди». Еле поспевшая «скорая помощь» увезла его в главную областную больницу.

      – Вот сколько Мишке говорила, чтоб не убивался так! А он будто специально себя изводил: всё новости без перерыва слушал, всё газеты читал. Насмотрится, начитается – и клянёт всех напропалую, выворачивает наизнанку себя, – сокрушалась жена. – Всё политика эта, чтоб её!.. А ещё эти газеты!.. Вокруг страх что творится, всё кувырком летит… Жить на что – не пойми…А он с инфарктом… Го-о-споди-и-и!..

      – Мама… мамочка… – бормотала дочь. – Полегчает папе… правда. Вот увидишь…

      Валерьян, тяготясь спровоцированной своим приходом сценой, попятился к двери.

      В областной больнице тоже всё вышло непросто. В коридоре отделения ему пришлось долго пререкаться с дежурной медсестрой, не пропускавшей в палату.

      – Да мне товарища повидать надо! Я только сегодня узнал, что он здесь, – теряя терпение, настаивал Валерьян.

      – У нас