Маврушины сказки: истории, вдохновленные жизнью. Мавридика де Монбазон

отдам, не отдам… Дулю тебе, а не Николая, змея, змея, разлучница».

      Собрание шло полным ходом.

      Николай с еще какими-то ребятами сидел за накрытым красным куском ткани столом, стоял графин с водой, ребята что-то живо обсуждали, Николай нет-нет, стучал по графину карандашом, призывая к тишине.

      Зина тихонько присела с краешка и начала оглядывать зорким взглядом зал.

      «Вон она, сидит, краля, а кто это с ней? Никак, Толик Кочунин, о как, он же с Ленкой Кругловой», – Зина огляделась. Ну точно, вон Лена сидит, губы упрямо сжала, а глаза блестят, вот-вот заплачет.

      – Привет, Зина, – шепчет кто-то, надо же, подружка, Оля Перевалова.

      – Здравствуй, Олюшка, как дела?

      Пошептались, обрадовались встрече, Оля и рассказала, что Толик к Лидке переметнулся, что ребенок ее его папкой зовет, а Лену бросил, вот так. Много чего Оля рассказать успела, а про Николая молчок.

      Уже на выходе заметил Коля жену, удивился очень, глаза забегали, занервничал навроде, а вида не подает, да уж Зина-то мужа знает, ну.

      – Зинуша, а ты чего тут, случилось чего?

      – Нет, ничего не случилось, просто тоже захотелось на собрании побывать, а что, нельзя?

      – Да почему же нельзя, – смутился Николай, – просто Танюшка…

      – А что Танюшка, она с бабушкой, бабушка меня отпустила.

      – Николай Сергеевич, мы вас ждем, – раздался звонкий девичий голос, Зина вздрогнула, Коля оглянулся.

      – Тебя ждут?

      – Да, там подписать надо, идем.

      Николай взял за руку Зинаиду и подошел к молодежи.

      – Знакомьтесь товарищи, моя супруга, Зинаида Силантьевна.

      Все загомонили: кто не знал Зину, протянули руку для знакомства, а кто знал – радостно приветствовали, приглашали приходить почаще.

      Николай подписал документы, и они отправились домой, вроде бы успокоилась Зина, да не давало ей что-то покоя, лежит в кровати, в голове перебирает события.

      «Вот… нашла, нашла», – даже подскочила. «Точно».

      Стояла в уголке и во все глаза смотрела, маленькая, наверное, еще ниже Зины ростом. Тоненькая, как лоза, глаза большие, голубые, ротик детский, словно ягодка-малинка, вся нежная такая, стояла, чуть подавшись вперед и приоткрыв ротик свой. Слезы на глазах навернулись, вот-вот заплачет.

      Точно.

      Вот она, причина задумчивости Николая, его частых отлучек.

      Вот откуда это стремление прихорашиваться, у зеркала так и крутится, Зина не скажет, что прямо пылкая страсть была у них с мужем, но сейчас-то он охладел совсем.

      Нашла, нашла она причину.

      До утра проворочалась.

      Утром, разбитая вся, еле на работу проводила мужа, села на лавку и в растерянности сидит: что делать? Бежать? Бежать волосья разлучнице выдрать? А вдруг ошиб-лась? А вдруг нет среди них ничего?

      – Што, девка, задумалась? Слышала я, как ты возилась усю ночь, да вздыхала шибко.

      – Ничего, бабушка, все хорошо.

      – Не ври мне, девка, не все хорошо, да и я вижу, изменился Николай, ой изменился. Али появился кто?

      – Есть у него, есть, –