Маврушины сказки: истории, вдохновленные жизнью. Мавридика де Монбазон

сидит и вздыхает, понимает, что скучно ему с Наденькой.

      Девушка же, решив, что она роковая соблазнительница и властительница души Николая, начинает дуть губки, в открытую ревновать его к жене, плакать и убегать.

      Зина все это видела, вида не подавала, продолжая дальше, скрепя сердце, веселиться, делать вид что ничего не замечает.

      Тут Николай нервничать начал, высказывать, что с дитем мало занимается, то да се.

      Зина его быстро на место ставит, язык-то у нее подвешен.

      – Перед кем прихорашиваешься?

      – Ни перед кем, репетиция же, Коль.

      – И что же, обязательно чупуриться?

      – Та я не чупурюсь совсем, ты что, ревнуешь что ли? Брось, это же такое мещанство.

      – Что это мещанство?

      – А то, если следовать твоей логике, милый муж, я тебя должна к библиотекарше этой новенькой ревновать.

      – С чего бы это? – вспыхнул весь.

      – Да с того, все знают, что влюблена в тебя девушка, – делая вид, что не замечает стеснения мужа, говорит Зина, – а на днях вообще отчебучила, подошла ко мне и давай мне выговаривать, что я-де некрасивая, что ты со мной из жалости, что другая тебе нужна, молодая да красивая. Что детей я некрасивых рожу, а вот другая…

      – Чего? – побледнел Николай. – Ты что такое…

      – Вру, думаешь? Придумала? А ты спроси у Пети Гончарова, она его не видела, он полез окно открыть, чтобы проветрить немного, он и слышал все высказывания.

      – Что за… что за ерунда? Зина, это же слухи пойдут, что за…

      – Вот и я про тоже. Я ей так и сказала, что ты человек серьезный, женатый, а Петя подтвердил, что никогда ни в чем замечен не был.

      Николай понял, что слишком далеко все зашло, понял, что не хочет расставаться со своей Зиной, ему было невозможно стыдно перед ней, он в очередной раз убедился, как умна жена.

      Наденька перевстретила его вечером.

      – Что это вы, Николай Сергеевич, даже не приходите стенгазету писать?

      – Вы с Геной Ивановым допишите, пожалуйста, а у меня дел много.

      – Вот как?

      – Да, и это… знаете, зря вы моей жене наговорили всякого, извинитесь перед ней.

      – А если не извинюсь? – выкрикнула со слезами.

      Пожал плечами.

      – Ваше дело, я вам ничего не обещал, у нас с вами ничего не было и быть не могло. Я жену люблю и… дочь, она для меня самая красивая.

      – Кто? Кто самая красивая? Ваша жена?

      – Да, и жена тоже. Извините, мне нужно идти.

      Как рукой сняло дурман тот любовный.

      А с Зинаидой своей всю жизнь Николай прожил, все удивлялся уму ее и легкости, все благодарил бабушку свою, Полину Поликарповну, что посоветовала к Гузеевской девке присмотреться, что, мол, умом в папашу своего и деда покойного.

      Так и получилось.

      Много детей вырастила Зинаида, всю жизнь проработала учителем, своих троих – у Танюшки еще два брата народились, Миша и Юра, – выучили, в люди вывели.

      Внуков-правнуков помогали воспитать.

      И никогда, никогда Николай плохого