.

неизвестно откуда, причем явно чужое. Перед койкой раненого стоял подполковник медицинской службы, главный хирург госпиталя Павлазар Моисеевич Бредичевский и не спускал с него глаз.

      – Что скажешь, Семен? – спросил подполковник и услышал в ответ раздраженное:

      – Я не Семен.

      – Вот как? А кто же ты?

      – И попрошу не тыкать, – уже совсем строго потребовал Семен и, помолчав, продолжил. – Я генерал от инфантерии Лавр Георгиевич Корнилов. Значит, я не убит?

      – Живехонек.

      – Государю обо мне уже доложили?

      – Возможно, но только в самых общих чертах.

      – Что значит в самых общих чертах? И вообще с кем имею честь?

      – Подполковник медицинской службы Бредичевский.

      – Из крещеных, что ли? – поморщился Семен.

      – Никак нет, – удовлетворил его любопытство военный хирург.

      И тут мнимый Корнилов что-то вспомнил:

      – Ах да, государь отрешен, – успел проговорить он прежде, чем впал в глубокую задумчивость.

      – Семен, Семен, – встревоженно принялся взывать к его сознанию, а может быть, и душе подполковник.

      Семен приоткрыл глаза и слабым голосом поинтересовался:

      – Но почему вы называете меня Семеном?

      – Потому что ты Семен.

      В голове у старшего сержанта раздался тяжелый скрип, словно кто-то начал открывать деревянные ворота, которые по меньшей мере лет сто были заперты, и одновременно возникло ощущение, что если скрип продлится еще хоть немного, то наступит смерть. Скрип однако прекратился, и Семен признался таким тоном, словно он вовсе не рад своему открытию:

      – Да, я Семен.

      «Я Семен, – думал он, – это именно я родился в Южной Пальмире, и детство мое прошло напротив Кирхи, это меня призвали в Бугуруслане и через месяц отправили на фронт, а не в училище, жаба их душила кинуть мне звездочку».

      – Сегодня десятое апреля, по радио сообщили, что Южную Пальмиру освободили, – сообщил подполковник.

      Никаких особых эмоций Семен не выказал, и подполковник понимающе спросил:

      – Родственники там остались?

      – Не все, – ответил Семен. – Маму вместе со мной отец эвакуировал.

      – Что с отцом?

      – У отца шансов не было – еврей, комиссар, но не в генеральских чинах.

      – Что о нем известно?

      – Известно, что пропал без вести, простите за тавтологию.

      – Ух, какие ты слова знаешь.

      – Ну да, тех, кто таких слов не знал, отправили в училище, а тех, кто знал, сразу на фронт. Скажите, доктор, это селекция? Кстати, откуда вы знаете, что я из Южной Пальмиры?

      – А то я документов твоих не видел. Да и бреда твоего имел удовольствие наслушаться. Не стандартно бредишь, старший сержант. Советую этим не увлекаться. Особенно наяву. Про отрицательную селекцию, это ведь был бред?

      – Я не сказал «отрицательную», – скривил, насколько хватило сил губы Семен, пытаясь изобразить хотя бы слабую усмешку.

      Военный медик Бредичевский