Тульские метки. Анатолий Никифорович Санжаровский

сидя на полу, свои нитки, чулки, тряпки. Смотрю и не понимаю эту маленькую охапку дряни. Это ж она оставила Нюрку без мужа. Та налаживается на свидание – эта летит на чердак прятать её платье.

      Зато себя бабка не обидела. Малому корейцу некуда было деться, сманила в квартиранты. А там и женила на себе. Пак Бон Сен. Так его звали.

      Нюрка распопёрла. Убежал!

      Надо обмыть космическую тройку!

      В двенадцать часов запустили в космос наших трёх космонавтов.

      По этому случаю в редакции меня подкалывают раскошелиться:

      – Надо обмыть космическую тройку! А то приземление будет неудачным.

      Отказываюсь. Ничего не финансирую. Ни запуск, ни приземление.

      Люся Носкова, закурив по случаю космической победы, мне выговаривает:

      – Не пьёшь, не куришь… Скучный ты человек. А женщины хоть волнуют тебя?

      – Они меня волнуют только в часы пик.

      Иду в библиотеку писать контрольную по стилистике.

      Выписываю из занимательной психологии:

      «Не бери в жёны девушку, которая не смеётся, когда смешно тебе».

      Купил хлеба. Заворачиваю в газету, кладу на дерево на улице Каминского и отправляюсь в факельное шествие с оркестром впереди.

      Волков:

      – Эта космическая тройка – почётные члены «Искателя». Послать им телеграмму.

      После шествия беру хлеб с дерева и домой.

      12 октября

      Поминки по хрущу

      Меня избрали заместителем комсорга редакции.

      Волков вызвал к себе:

      – Хрущёв с престола слетел. Сидел в Гаграх. Отдыхал. А без него заседал пленум. ТАСС прислал телеграмму «До двух часов ночи не давать».

      В секретариате я писал контрольную.

      В десять выхожу.

      Кривотолки в конторе.

      Иду домой.

      Заглянул в хату к идеологам. Кузнецов, Строганов, Шакалинис. Пьяненькие. Зазывают.

      Кузнецов наливает в стакан вина.

      Строганов дурашливо хлопает в ладошки, собирая внимание всех:

      – Ну-ка все вместе ушки развесьте! Слушай меня! Пить пока не давать. Надо узнать его платформу. Хрущ или Косыгин?

      – Косыгин.

      – Ур-ря-я! Пей!

      Меня начали качать. Потом – Строганова. С гоготом подкинули его высоко, а поймать забыли.

      Ржачка.

      Шакалинис мне:

      – Старик! Жертвуй рубль на поминки по Хрущу.

      – Отвянь!

      На улицах ликование.

      На пороге каких событий мы топчемся?

      14 октября

      Бармалей

      Семь часов утра.

      Обзор газеты «Правда»:

      «В связи с преклонным возрастом и резким ухудшением здоровья…».

      Я:

      – Баб, Хруща сняли.

      – По собственному желанию иль по статье по какой шуганули?

      – По статье «Слишком добрый олух».

      – Правильная статья. А то как пришёл к царствию, так хлеба не стало… А так он ничего. Это он нам квартиру дал. Можно было и не снимать. А его зятя тоже сняли?

      – Тоже.

      – Вот хорошо. Теперь