За пеленой лжи. Евгения Горская

с досадой подумала Нина. Придется вызывать полицию, чтобы вскрыть дверь.

      Ключ от подъезда подошел. Она снова захлопнула подъездную дверь и набрала код домофона. Код оказался прежним, дверь запищала.

      Подъезд не изменился. Только стены теперь были покрашены другой краской и в лифте висело другое зеркало.

      Выйдя из лифта, она шагнула к своей бывшей квартире и не заметила бы стоявшую у окна девушку, если бы та не сделала к ней пару шагов.

      Девушка смотрела на Нину с испугом.

      Кажется, они узнали друг друга сразу. На похоронах Нина старалась не замечать Юлю, но то, что Генина любовница жмется к очень похожей на нее девице, заметила.

      Похороны вообще прошли так, как Нина могла только мечтать. Юлю все демонстративно не замечали, а Нине соболезновали.

      Когда Юля с незнакомой девкой исчезли, Нина поняла, что лучшую месть придумать было сложно.

      Ей больше не хотелось мстить Юле.

      Юля осталась в прошлой жизни, с которой Нину больше ничто не связывало. Разве что звонки свекрови.

* * *

      Сегодня у Ильи Никитича была только одна лекция. Он ненадолго появился на кафедре, наспех проконсультировал аспиранта и поспешил домой.

      Казалось, что страх за жену усиливался с каждым метром по мере приближения к дому. В аудитории страх пропадал, ему удавалось отключиться, а на улице и в метро наваливался тяжкой ношей.

      Страх вновь отпускал только дома, когда он видел, что ничего страшного с Любой не произошло, она смотрит телевизор, или читает какой-нибудь детектив, или слушает музыку, сидя у окна.

      Сегодня она сидела у окна в тишине.

      – Ты что-нибудь ела? – повесив куртку, спросил он.

      – Тебя ждала, – виновато улыбнулась жена.

      Ему было бы легче, если бы она плакала. Тогда он ее успокаивал бы, и это казалось естественным и понятным.

      Она не плакала, она разговаривала так, как будто в их жизни ничто не изменилось.

      Внешне действительно мало что изменилось. Они много лет виделись с Геной редко и мало что знали о его делах.

      Когда сын заболел, они делали для него все, что было в их силах, но при этом их жизнь продолжала оставаться прежней. Они заботились друг о друге, по вечерам смотрели какие-нибудь фильмы или читали что-то, устроившись в креслах.

      – Пойдем обедать, – Илья прошел на кухню, открыл холодильник.

      Тарелки с двумя пирожками, которую он утром здесь видел, не было.

      На столе стояла Любина чашка с недопитым чаем.

      Чай с пирожками не лучший завтрак, но хорошо, что жена позавтракала хотя бы этим.

      Илья достал из холодильника кастрюлю с борщом, поставил на плиту. Борщ Люба любила.

      Пару раз в неделю к ним приходила девушка, приносила продукты, готовила. Пожалуй, было бы лучше, если бы Люба готовила сама, любое дело отвлекает от горя.

      Жена подошла, тихо села за стол, вздохнула.

      – Совсем нет аппетита.

      – Съешь хотя бы немного, – попросил он.

      Борщ закипел, Илья наполнил тарелку, поставил ее перед женой.

      Грязную чашку поставил в мойку.

      – Как