.

к источнику рядом с валуном, на треть ушедшим под землю.

      – Когда камень совсем провалится, наступит конец света,-оповестил Васёк.

      Напившись из родника, оба не удержались и вскарабкались на мшистый камень. Аля разулась и поставила ступню в запечатлённый в каменной поверхности след.

      – Загадывай желание!– велел мальчик.

      – Зачем?

      – Говорят, сбывается…

      Тем временем Алькины кроссовки, оставленные без присмотра, покатились по каменной поверхности. Завороженно проследив за их полётом, «московка» завопила :

      – Карамба!

      – Чего ругаешься-то?

      – Вспомнила!

      – Цё ты вспомнила?– осведомился пацан, дурашливо намекая на то, что происходит из деревни «цивкунов».

      – Это кроссовки Эрика!

      – Ну и цё из того?

      – А то, что надо вернуться в тот дом.

      И что оставалось делать пацану?

      Кроссовки были месте. Алька потрясла ими перед Васиным носом:

      – Это его обувь!-Лёгкое пожатие плечами было ей ответом.

      Василий снова задействовал слух, но ни одна звуковая вибрация не тревожила больше ушные мембраны. Они принялись осматривать комнаты.

      – А где гробик?

      Василий ткнул пальцем в потолок.

      – Пошли!– скомандовала Алька.

      И вот уже белобрысая макушка выныривает над чердачным проёмом. За ней следует бейсболка с принтом в виде всевидящего ока- замена шлему инопланетянки.

      – Ы-ы-ы!– доносится из дальнего угла. Оба застывают, готовые дать дёру.

      И тут громыхнуло. А следом поднялось пыльное облачко. Оттуда выплыл гроб. Из него показались окровавленные кисти рук.

      О, РЕВНОСТЬ! ТЫ КАК ЗУБНАЯ БОЛЬ В СЕРДЦЕ!

      Хозяйка выкладывает из буфета чайные принадлежности. Все они из разных сервизов и представляют собой пёструю смесь стилей и вкусов. Самая древняя в посудно- чайном сообществе – розовая сахарница. Досталась от прабабушки Евстолии, предпочитавшей пить чай вприкуску.Этот способ угождения плоти практически исчез с российских просторов. Правда, ещё остались кое-где конфеты-подушечки «Дунькина радость», принявшие эстафету от кускового сахара.

      Хранится в буфете и другая прабабкина вещь – на половину сократившаяся в размерах алюминиевая ложка. Это про неё в Таракановке говорили: «Староверка свою ложку съела». Не мудрено, если доживёшь до 90 лет.

      В тех же сумрачных недрах притаился ещё один предмет. Извлекают его перед Пасхой, в генеральную уборку. Это керамическая кружка, на которой изображён луг скоровками. Из неё сделала последний свой глоток Поликсея Беспоповцева. Кружку из больницы привёз отец. Вместе с ночнушкой и халатиком.

      –  Матушка родимая,

      –  Свеча неугасимая,

      –  Горела да растаяла,

      –  Любила да оставила…

      Так поётся в северной песне.

      Когда мама заболела, на семейном совете решено было зарезатькорову Зорьку. Беспоповцевы надеялись, что вырученные деньги помогут приобрести дорогие лекарства. Когда