Не буди девочку! До утра…. Алина Воронина

пора.

      – И то правда!– соглашается Лариса.-Соломка небойсь уж все жданки проела тебя ожидаючи!

      –  Гуд найт!– Статический заряд Маринкиных кудрей уменьшился, и голова уже не выглядит устрашающе.

      Гостья бросает прощальный взгляд на куиндживский Днепр. Почему-то здесь он производит на неё большее впечатление, чем в Третьяковке.

      Над рекой – алая кромка зари. Её приветствует птичий хор.

      Шпингалеты в горенке предусмотрительно открыты. Перевалившись через подоконник, квартирантка крадется к своему ложу- натянутая металлическая сетка принимает её округлившийся задок с недовольным скрежетом. Алька сидит, уставившись перед собой, но боковое зрение сигналит: в горнице кто-то есть. Девушка оглядывается, потом опускается на коленки.

      Под стулом этакой кошачьей Венерой возлежит Мурёнка. Но не одна. Рядом устроились… Один, два, три… Пять! Мамаша мечет настороженный взгляд.

      Алька оглядывает присосавшиеся к Мурёнкиному животу комочки. Один такого же цвета, как диванчик в её московской спальне.

      – Беж!-восхищённо шепчет девушка. – Назовём тебя Беж. Нет, лучше Бежар.

      …Вернувшись в кровать, она вытягивает гудящие ноги. Даже нет сил снять носки из шерсти вредной козы Марты.

      « Счастье –это страдание, которое устало». Так говорила мама. И той ночью Аля с ней соглашается.

      И В ТЁМНОЙ МОГИЛКЕ- КАК В ТЁПЛОЙ КРОВАТКЕ…

      На следующее утро Беспоповцевы снова не дождались жиличку к завтраку. И к обеду тоже. Когда часовая стрелка старинных ходиков достигла цифры «2», Светлана-Соломия постучала в её дверь.

      – Да-а-а!– сонно ответили изнутри.

      – Аля, если ты намерена и впредь являться так поздно…-Светлана-Сломия остановилась на пороге:-Горница! Здесь нельзя!-хозяйский голос стал тихим, что предвещало последующий вопль.

      – Да что стряслось-то?– Алька окончательно продрала глаза.

      – Кошка окотилась!

      – Сама виновата. Животное следовало стерилизовать.

      Светлана-Соломия подошла к блаженно растянувшейся животине:

      – Эх, обхитрила меня Мурёнка. У тебя опросталась. Вдали от глаз.

      – А что было бы, если б..?

      – А ты не знаешь?– вопрошала Светлана-Соломия.– От котят надо избавляться, когда они только народились.

      – Не надо! Я возьму их себе!-Следует пауза.– Одного…

      – А остальных?– Но видя Алькино расстройство, большуха смягчилась:– Ладно, пристроим. Анфисе Павловне сплавим кошечку, Маринке – котика. Ну и других… тоже.

      – А мне – бежевого! Я имя дала –Бежар!

      На этом и порешили.

      Незаметно подкрался вечер. Пошёл дождь. Васёк по распространённой в деревне привычке придвинулся к окну. Наблюдая, как небесная водичка сверзается на землю, любознательный отрок обнаружил: водная стена не однородна. В центре – сплошная тонкая завеса.А по сторонам капли тяжелее. Но главное, у каждой-свой звук. Васёк различает их мелодию! Впрочем, он слышит даже звуковую вибрацию банных тазиков. Когда в них льют воду, раздаётся нежная мелодия. А если по дну легонько ударить…

      Внимание отвлекает