Не буди девочку! До утра…. Алина Воронина

боль в сердце».

      Ничего не подозревая о муках визави, русский немец продолжал:

      – А ещё она всё время мурлыкает себе под нос.…Дед как-то выразил желание «послушать и слова», и сиделка напела: – «Мисяць на нэби…» Дальше не помню.

      – Твоему дедушке понравилось?

      – Он даже прослезился.

      – С возрастом люди становятся сентиментальными.

      – Дело не в этом. Мой дед родом с Украины. -Эрик делает последний глоток и поднимается из-за стола:-Извини, мне пора.

      – Я тоже, пожалуй, пойду,– снимается следом «московка».-Можно я тебя провожу? До монастыря?

      – Давай лучше я тебя. А то как-то не по-джентельменски.

      Молодые люди идут по Монастырской улице, и как ни замедляет она шаг, вскоре оказываются у Рябинового переулок. Из-за повязки прощальное рукопожатие Эрика прохладно-бескостное. Девушка до неприличия долго смотрит ему вслед. Он оглядывается и машет ей.

      …Звонит колокол, призывающий к молитве. Настоятель пересекает площадь перед храмом, направляясь на службу. Чёрная, трепещущая на ветру мантия делает его похожим на большую, пытающуюся взлететь птицу.

      ХЭППИ БЁЗДЭЙ ТУ Ю!

      Таракановский дождь проникает всюду. Он просачивается в кости людей, в брёвна изб, даже в воспоминания. На это тревожное время и выпал Алин день рождения. К тому времени полки «Триады» порядком опустели: первым делом при всякой напасти народ скупает продукты. Поскольку Светлана –Соломия держит в доме запасы муки, сахара, сгущёнки и варенья, пироги к праздничному столу гарантированы.