Под небом Эстреллы. Антар и Малица. Начало пути. Ирина Валерьевна Дынина

справному, по обычаю понорскому. Поживёт на заимке отцовой в лесу, с местными жителями пообщается, оботрётся, обвыкнется, торговлю поладит. Глядишь, перемелется что, да по весне найдёт Алтау в сыне иного человека, закалённого и неробкого.

      – Уезжаешь? – довольно скалился братец, поводя глазами на тощую котомку старшого – дорога дальняя, чай, всяко может случится.

      Антар вяло передёрнул плечами, обтянутыми простой холщевой рубахой – и впрямь, рядиться-то, для чего? Ему-то, зачем? Он и на озере проживет, с лесом в обнимку. Богато озеро на рыбу сказывают, а от зверя и оборониться можно, коли не зевать. Работать старшой приучен с лет малых. То, что рыбалка ему больше на душу легла, так, то – его дело.

      – А, люди? – словно подслушав мысли брата, встрял Юарт. – Люди злы до иных. Остерёгся бы ты, братец, а то, не ровен час и беда приключится.

      Антар уронил быстрый взгляд в сторону Юарта, вразвалочку уходившего прочь – укусил, таки, стервец, на прощанье. Не сдержался.

      Люди и, впрямь, встречались разные. Иные, особливо, с западу, чуть ли не плевались, узрев его, нескладёху белотелого. Уж, очень непохож был Антар на прочих. И загар не лип к коже его, лишь обжигал больно, до мерзкого зуда.

      Болтают, ещё, на юго-западе, туда, за лес, да степи, люди злы, пристрастны. Жгут непохожих на кострах огненных, да с орками погаными дружбу водят. Орки те, степняки дикие, к инородцам нетерпимы. Особливо, к длинноухим эльфам, детям Дану любимым, да к гномам-крепышам, горами живущими. Войны с ними учиняют раз за разом, набегами ходят, полон берут, да секут зазря. Оттуда, с юга далёкого, родом семья Антара – дед Сывуч, да бабка Сибаха, отцова мать.

      Говорили в семье, Антар слухом прознал, что ссильничал орк дедову мать, в полон захвативши, но в живых оставил, не сожрал, как у них, дикарей водится. Не отдал в жертву богу жестокому, при себе держал рабыней утешной, а там и отбили её люди добрые. С приплодом поганым в пузе, правда.

      Женщина поначалу руки наложить на себя решилась совсем было, да родня вступилась. Прадед на жену не серчал – в жизни всяко случается, жена не виновата в том, что муж её не сберёг от участи злой и, полуорчонка, народившегося в должный срок, за сына держал, ремеслу учил всякому, а затем, засватал за байстрюка девку-сиротку, Сибаху, красу чернокосую. Иных же детей не дала Дану семье этой.

      Сибаха, девка мудрая, мужа не дичилась, даром, что в нём орочья кровь играла и пошла за ним в земли чужие, по доброй воле, да не прогадала ни в чём. Полуорк любил её крепко и в обиду не давал, и сына, еще не рождённого, ждал, дождаться не мог. Кабы не война со степью дикой, так и жили бы семьёй большой в южных краях. А так, прослышав об очередной замятне, собрал дед семью в охапку, да и пустился в путь, в северные земли поморские. По пути долгому, люд лихой, не раз пытался малый обоз пощипать, да бились охранники на совесть, жизни и добро хозяйские храня. Сибаха, как раз, в том пути от бремени-то и разрешилась, мальчонку мужу сподобила, а то, что муж в схватке руки лишился, конечно, напасть знатная, но не горе-горькое.

      Выдюжили.

      На