За степным фронтиром. История российско-китайской границы. Сёрен Урбански

назначенных инспекторов: один для восточного участка, другой – для участка западнее Кяхты. Каждое лето оба инспектора должны были объезжать свои участки для поддержания демаркационных знаков в надлежащем состоянии, проверки работы местных караулов и поимки беглецов[70].

      Впоследствии были открыты дополнительные караулы, и к началу XIX века общее их число достигло семидесяти пяти, таким образом, расстояние между ними уменьшилось и составило примерно пятьдесят километров. Помимо пограничных постов были воздвигнуты укрепления – сначала вдоль западного участка и затем, между 1764 и 1773 годами, и вдоль восточного участка. Застава Новоцурухайтуй, расположенная на грунтовой дороге между Нерчинском и Цицикаром, например, была создана для защиты среднего течения Аргуни. Однако в условиях открытой степи такие укрепления с легкостью могли быть обойдены[71].

      Пополняясь за счет местного набора среди коренных племен и привлечения сил из западного Забайкалья и других районов, казачьи полки росли медленно. Только начиная с 1770-х годов русские казаки начали переводиться из укрепленных застав на караульные посты вдоль фронтира, постепенно заменяя автохтонные отряды[72]. Значительно позже, уже в последние годы цинского правления, на китайской стороне правительство заменило патрули из коренных жителей на хань-китайские войска. Доля казацкого населения, участвовавшего в непосредственном патрулировании фронтира, оставалась низкой. Только 446 русских и 499 тунгусских казаков в 1842 году служили на цурухайтуйском пограничном участке протяженностью в две тысячи километров. Казаки на этом участке были прикреплены к трем заставам и распределены между тридцатью четырьмя постоянными и тринадцатью временными караульными постами. В среднем население постоянных караульных постов насчитывало 285 человек. Непосредственно на посту в каждом из них находилось от восьми до тринадцати русских казаков и от десяти до четырнадцати тунгусских казаков[73].

      Устав «Об управлении инородцев» 1822 года впервые в истории ввел верховенство закона в Сибири. Он кардинально изменил всю административную систему и закрепил за коренным населением подчиненный политический статус с ограниченным самоуправлением, в основе которого лежала родовая и территориальная принадлежность. Устав также изменил структуру управления казаков Забайкалья. Теперь, когда китайский сосед казался более предсказуемым, она приобрела скорее гражданский, а не военный характер[74].

      Обязанности и компенсации за службу казаков и китайских караульных были немного похожи. Русские рекруты, служившие 25 лет, получали шесть рублей в год, оружие и обеспечивались едой, однако экономика самообеспечения была основой их выживания. Государство способствовало самоснабжению, выделяя землю под казачьи станицы и селения. Таким образом, казаки в то время выполняли две государственные задачи:

70

Foust C. M. Muscovite and Mandarin. P. 82–83; Васильев А. Забайкальские казаки. Т. 2. С. 20–24.

71

Васильев А. Забайкальские казаки. Т. 2. С. 170–171. Прил. 3.

72

Численность казаков, служивших вдоль границы, оставалась неизменной до середины XIX века и составляла примерно 2400 бурятов, 500 тунгусов и 900 русских: Васильев А. Забайкальские казаки. Т. 2. С. 56–68, 106–111, 138–163, 255 в разных местах.

73

Васильев А. Забайкальские казаки. Т. 2. Прил. 9, 14. Список караульных постов представлен в: Кашин Н. Несколько слов об Аргуни и об истинном истоке этой реки // Записки Сибирского отдела Императорского русского географического общества. Иркутск: Тип. штаба войск, 1863. Кн. 6. С. 102–103.

74

Васильев А. Забайкальские казаки. Т. 2. С. 255–257. Краткое описание реформы, составленной графом Михаилом Михайловичем Сперанским, представлено в: Naumov I. V. The History of Siberia / Ed. D. N. Collins. London: Routledge, 2006. P. 95–98. Последствия реформы для местного коренного населения Забайкалья обсуждаются в главе 3.