За степным фронтиром. История российско-китайской границы. Сёрен Урбански

кочевников культурно ассимилировались. Буряты Агинской степи сохраняли наиболее высокую степень мобильности по сравнению со всеми другими племенами региона. Девять из десяти бурятских семей в Агинской степи к началу века все еще проживали в юртах[54].

      Обобщая статистику, можно утверждать, что число жителей Забайкалья в период между концом XVIII и концом XIX века выросло с 57 518 человек в 1784 году до 672 072 в 1897 году. Этнические русские к этому времени составили почти две трети всего населения (442 744). Доля же двух основных групп коренных народов: бурят и эвенков (русские называли их «тунгусы») уменьшилась и составила менее трети от общей численности населения, другими словами, 177 970 и 34 403 человека соответственно[55]. Численность китайцев, в основном торговцев и шахтеров, все еще была незначительной. Наибольшее число китайцев проживало в Чите (517 человек) и в районах золотых приисков. Однако постоянных китайских поселений на российском берегу Аргуни не было[56].

      Этническая ситуация в Хулун-Буире – на китайской стороне аргунского фронтира – значительно отличалась. Здесь проживали представители разных групп коренного населения, при этом ханьские китайцы в регионе отсутствовали. В 1808 году в этом стратегически важном регионе проживало 29 713 человек. В течение следующего столетия это число возросло лишь незначительно и в 1912 году составило 32 633 человека[57]. Население Хулун-Буира в конце XIX века насчитывало менее трети всего населения двух сопоставимых с ним по размеру соседних районов Забайкалья[58]. Гораздо более низкая плотность населения здесь в значительной мере объяснялась тем, что китайский фронтир сохранил местную специфику. Более того, правители осознавали особую природу этой местности. Вплоть до второй половины XIX века цинское правительство запрещало миграцию ханьских китайцев в Маньчжурию и Монголию. Китайские крестьяне и сами не стремились осваивать земли в этих лесах или степях. Хулун-Буир, отрезанный от центра Маньчжурии Большим Хинганским хребтом, был еще более изолирован. Следующие главы продемонстрируют, что, помимо китайцев, работавших на золотых приисках в низовье Аргуни, или проживавших в поселках железнодорожников, численность населения ханьского происхождения была незначительной, а начнет она массово расти только в последние десятилетия ХX века[59].

      Племенная структура населения Хулун-Буира возникла в XVII веке, когда маньчжуры попытались создать буфер против усиливающих влияние русских. Цинский двор установил гибридную систему административного деления с характеристиками как маньчжурской Восьмизнаменной армии, так и самостоятельной знаменной системы[60]. Такое этническое формирование и административная структура останется относительно неизменной вплоть до падения династии Цин, тогда в регионе еще преобладали следующие племена. Первое – около

54

Там же. С. 69–70; Петерсон Н. Л. Возможность и условия поземельного устройства забайкальских кочевых инородцев: докладная записка по поводу командировки в Забайкалье летом 1900 г. СПб.: Гос. тип., 1901. С. 1–13.

55

Васильев А. Забайкальские казаки. Т. 2. Прил. 2 (за 1784 год); Азиатская Россия. Т. 1. С. 82–85 (таблица за 1897 год).

56

ГАЧО. Ф. 19. Оп. 1. Д. 91. Л. 205 – 207 об.

57

Lattimore O. The Mongols of Manchuria. P. 156 (за 1808 год); Мещерский А. С. Автономная Барга. Шанхай: Русское книгоизд-во, 1920. С. 15 (за 1912 год).

58

Акшинский и Нерчинско-Заводский округи вместе были сопоставимы по размеру с соседним Хулун-Буиром. Согласно переписи 1897 года, 107 968 человек проживали в обоих районах: Высочайше учрежденная комиссия. Вып. 6. С. 30.

59

Стрельбицкий И. И. Отчет о путешествии в 1894 году по Маньчжурии // Записки Приамурского отделения РГО. Хабаровск: Типолит. канцелярии приамурского генерал-губернатора, 1896. Т. 1. Вып. 4. С. 222. О начале колонизации Маньчжурии ханьскими китайцами в XIX веке см.: Описание Маньчжурии / Ред. Д. Позднеев. СПб.: М-во фин., 1897. Т. 1. С. 235–249.

60

См. также: Lee R. H. G. The Manchurian Frontier in Ch’ing History. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1970. P. 24–40. Знамена (хошуны) представляли собой административные единицы среднего размера, находящиеся под управлением потомственных князей. Они состояли из более мелких единиц (сомоны). Знамена были частью лиг (аймаки). Описание общей структуры маньчжурской знаменной системы см.: Shao D. Remote Homeland, Recovered Borderland. P. 25–67 passim.