Самая лёгкая лодка в мире. Юрий Коваль

золотые кнопки. Из-за дверей раздавался собачий лай, звуки пианино, а иногда и стук пишущей машинки. Где-то посреди пути охватил меня вкуснейший дух баранины с чесноком, в котором и вправду чувствовалось что-то мощное, крепкое, писательское.

      Добравшись до квартиры писателя-путешественника, я хотел было позвонить, как вдруг увидел табличку:

      ЗВОНИТЬ ВОСПРЕЩАЕТСЯ!

      ЗА НАРУШЕНИЕ – СМЕРТНАЯ КАЗНЬ!

      Я потоптался у двери, не зная, что делать. На всякий случай звонить не стал, а легонько поскребся в дверь. За дверью в общем-то было тихо, только кто-то поскреб ее с той стороны. Я постоял и снова слегка поскребся. С той стороны поскреблись в ответ.

      Вдруг дверь распахнулась, и я оказался лицом к лицу с огромной собакой без хвоста. Она глядела на меня тяжелым изучающим взглядом.

      – Чанг, кто там? – послышался голос. – Если Гусаков, загрызи его, а если тот тип, что звонил насчет лодки, пускай войдет.

      Чанг посмотрел мне в глаза, сообразил, что я не Гусаков, и вильнул обрубком хвоста в сторону комнаты.

      Я вошел и увидел писателя-путешественника. Он сидел на полу, на медвежьей шкуре, и курил кривую трубку. По левую руку от него на шкуре росомахи стоял радиоприемник «Телефункен». По правую, на шкуре волка, – красный телефон.

      Прямо под потолком висела настоящая длинная лодка, по виду напоминающая эскимосский каяк. Я видел ее боевое дно, исцарапанное, покрытое шрамами и облепленное старой засохшей рыбьей чешуей.

      Я поздоровался и спросил:

      – А как Чанг отличил меня от Гусакова?

      – По запаху, – серьезно ответил писатель и негромко приказал: – Чанг, принеси гостю чего-нибудь помягче.

      Громко топая, бесхвостый Чанг сходил на кухню и принес шкуру рыси. Я расстелил ее и уселся.

      – У меня есть еще шкура австралийского ежа. Я стелю ее, когда приходит Гусаков.

      – Как же Чанг его до сих пор не загрыз?

      – Это не так просто. Чанг грызет его второй год, а тот – как новенький.

      Чанг виновато опустил голову, дескать, что ж тут поделаешь, бывают такие, несгрызаемые гости.

      – Ваша лодка похожа на каяк, – сказал я, чувствуя, что тему Гусакова лучше не развивать.

      – Это смесь байдарки с каяком. Я прошел на ней восемнадцать рек Западной Сибири… А ты случайно не знаком с Гусаковым?

      – И в глаза его не видел.

      – А может, все-таки знаком? Только не хочешь сказать, а? Ты не подосланный?

      – Не знаком и не хочу знакомиться, – твердо ответил я. – Я на лодку пришел поглядеть. Интересно, сколько она весит?

      – Двадцать пять.

      – Тяжеловата. Мне нужно на двадцать килограммов легче.

      – Купи детское корыто.

      – Погодите, – принялся объяснять я. – У меня есть бамбук. Из него можно сделать лодочку полегче.

      – А зачем тебе легкая? Лодка должна быть основательной. Как дом. Но можно, конечно, сделать легкую, заманить в нее Гусакова – и пускай переворачивается, а?

      – Для Гусакова можно купить резиновую и дырку проделать.

      – В