Пустая. Яна Летт

прилепившихся к захолустному полустанку. Может, когда-то здесь и кипела жизнь, но это явно осталось в прошлом. Наверное, поезда проезжали здесь нечасто… Недостаточно для того, чтобы вдохнуть в эти покосившиеся развалины жизнь. Зато на окраине стоял небольшой аккуратный храм с красной крышей. Новехонький.

      Городские ворота были испещрены узором вмятин, как леопардовая шкура – пятнами. Здесь была битва. Я не знала, чего ради, – городок не выглядел лакомым куском. Но, как бы то ни было, он выстоял.

      С тех пор как я покинула хижину Никто, мне многое пришлось повидать. Несмотря на случившееся, я еще не раз пыталась подружиться с людьми – и каждая попытка убеждала меня в его правоте… Этот новый город тоже не сулил ничего хорошего.

      – Доброе утро. – Рыжий паренек лет десяти с ведром в руках одновременно зевал и с любопытством разглядывал нас с Руной. – Вам комната нужна? Или, может, завтрак?

      – Доброе утро. Было бы здорово. – Я не сняла капюшон – напротив, наклонила голову пониже: приятно для разнообразия хоть недолго почувствовать себя обычным человеком.

      – У моей мамы таверна неподалеку. Единственная в Рокке. Желтый дом вон там, у поворота, видите? С красной крышей и флюгером.

      – Да, спасибо.

      – Мама как раз готовит завтрак. – Видимо, мальчик был не прочь поболтать.

      Его любопытный взгляд продолжал исследовать меня. Я плотнее запахнула плащ, но поздно.

      – Это у вас что, револьвер или что-то вроде того? Ух ты!

      – На трактах небезопасно, – ответила я сдержанно, но почему-то на душе стало тепло, хотя его интерес – детский, мальчишеский – я знала, очень скоро угаснет. Примерно через мгновение после того, как он увидит мое лицо.

      – Мама тоже так говорит, – с энтузиазмом подхватил мальчик. – Она даже думает переезжать в город… Ну, настоящий город. В Минту или даже Уондерсмин, к Прют… Говорит, поезда после войны все равно почти не ходят, а на горе, – он понизил голос, – творятся странные вещи… Народу здесь остается все меньше… Уезжают кто куда. А по дорогам опасные люди бродят.

      – Твоя мама права. – Кажется, Руну эта беседа начала утомлять, потому что она переступила на месте, встряхнула головой.

      – Можно погладить?

      – Да. Конечно.

      Я натянула капюшон пониже, когда мальчик подошел ближе к лошади. Он пах едой и очагом, молоком и мылом.

      Он провожал меня взглядом до самого дома с красной крышей, и этот взгляд был как маленький талисман на удачу. Я постаралась его сохранить.

      У коновязи никого не было, поэтому щербатое корыто с водой – вроде чистой – оказалось целиком и полностью в распоряжении Руны.

      Колокольчик над дверью из светлого дерева, изрядно запачканной – судя по всему, ее часто открывали пинком, – звякнул, и мне пришлось пригнуться, чтобы войти внутрь. Закопченные стены давно стоило бы побелить. Темные поверхности трех столов у стойки были вытерты до царапин от жесткой щетки. Тускло мерцали пузатые бутылки – зеленые,