Кружево дорог. Андрей Драченин

открыла глаза, рывком села. Почувствовала при этом, что всё тело затекло. Оказалось, что, обессилев, она то ли уснула, то ли прям так провалилась в Серый мир и провела под деревом всю ночь. Встающее солнце без всякой магии делало утренний лес сказочным местом. Рассвет приветствовало мелодичное перекликивание пернатых певцов. Вокруг не было ни следа серости и унылости, но не покидало стойкое ощущение, что она где-то рядом. «Так, надо с этим что-то делать, – не в первый раз мелькнула мысль, – Только вот что? Похоже придется со Стредни увидеться…»

      Стредни была лесной ведьмой, хорошей знакомой Вилы. Во всем, что касалось общения с духами, ей не было равных в округе. Отголоски странного сна явно говорили о том, что без духов не обошлось. Ну а раз так, если уж и идти с таким вопросом к кому, то лучшей кандидатуры не сыскать.

      Так сильно допекло её произошедшее, что Вила отправилась к Стредни, не заходя домой. Благо жила лесная ведьма неподалеку, на болоте: где ж еще, если не там? Её небольшую хижину с трех сторон окружала непроходимая топь. С четвертой стороны она тоже присутствовала, на первый взгляд. И на второй – для тех, кто смотреть не умеет. Вила умела, фея все ж таки, поэтому уже вскоре стучала в почерневшие доски двери.

      – Да заходи уж, будто не понимаешь, что жду тебя, – раздался голос из глубины хижины.

      Вила открыла сварливо скрипнувшую дверь и вошла.

      Стредни сидела в кресле у горящего камина, закутавшись в цветастую шаль. Воздух был заполнен прядями белесого дыма, который струился из кривой трубки с длинным мундштуком, которую ведьма держала в тонких красивых пальцах. В хижине было жарко. Затянувшись и выпуская очередное облако дыма, сквозь которое прищур её внимательных глаз выглядел еще более загадочным, Стредни указала на второе кресло. Вила без лишних слов присела.

      – Видишь, мерзну? Да и как не мерзнуть, когда стылостью такой несет оттуда, – многозначительно сказала Стредни. – Своих завсегда сильнее чувствуешь. А ты не идешь все и не идешь. Всё в заботах от себя прячешься.

      – Ну дак сказала бы, намекнула, подруженька, – смущенно пробормотала Вила.

      – Э-э, нет. Сама знаешь, в таких делах дозреть надо. Ну а раз дозрела, падай! Есть тебя будем, – плотоядно ухмыляясь крепкими, острыми зубами, пошутила Стредни. – Рассказывай.

      Вила немного помолчала. А потом, сбивчиво и сумбурно, поведала о провалах в Серый мир. О ощущениях, эмоциях, о блужданиях по вроде своему, но такому незнакомому дому, о вопросе своего отражения и призрачного голоса, о двери, которой вроде как нет, о услышанном плаче. Стредни не прерывала, только зябко куталась в шаль. Смотрела внимательно, время от времени добавляя новые космы дыма к уже витающим вокруг потолочных балок.

      – Ну, вроде ничего не пропустила, – сказала она, когда Вила закончила.

      – Это же дух какой-то? Что надо ему? Я по этой части не очень, не разберу никак. Пока просто в мир этот серый проваливалась, все понять не могла. Порча, заклятие? Дак почуяла бы, если бы кто такое вытворил. А тут голос ещё этот и отражение…