Кружево дорог. Андрей Драченин

не съела. Или не траванула, – сказала та мрачно, насупилась, отвернулась и, ссутулившись, поплелась в лес.

      Яшка смотрел ей в след и нисколько не сердился: жалко было её. Шутки злые шутит, а видать, что самой не сладко, заноза какая-то в сердечке. Да и с травой вот помогла, и волкам не отдала на поживу – хорошая, в общем. Глянулась ему девица лесная.

      Он окликнул: – Злыдня! Можно я ещё приду? Грибами угостишь. Злыдня живо обернулась, воспрянула вся, расплылась в радостной улыбке. – Я-я-ядо-о-о-ви-и-и-и-ты-ы-ми-и-и! – пропела, хитро подмигнув. – Приходи, я разозлюсь, но буду очень рада! – И, весело подпрыгивая, убежала в лес.

      Яшка улыбнулся и пошёл к огонькам деревни, сжимая в руках заветный мешочек. Выздоровеет бабушка, он ее со Злыдней познакомит.

      ***

      – Ну и где он?! При-и-ду, при-и-ду…! А сам…! Злыдня, сгорбившись, ходила кругами вокруг раскидистого дерева, высоко в ветвях которого она любила спать в хорошую погоду, и безудержно ворчала. – Врун! Путь только появится… Отравлю его. Нет – загрызу! – на миг Злыдня остановилась, наморщив лоб в раздумьях, представляя, как будет расправляться с Яшкой. – Не, чей-то я сама грызть его буду? Одноухому отдам! – Три дня же всего прошло, как из леса ты его вывела. Сама говорила, – флегматично заметил сидящий у дерева лесовик Кузьма, похожий на обомшелую корягу с глазами. – Целых! Три! Дня! – бешено выпучив глаза и сшибая ногой на каждое слово по мухомору, произнесла Злыдня. Кузьма спокойно пожал плечами и не стал комментировать.

      – Так. Сама к нему пойду. Приду и вот тогда-то он у меня попляшет. Узнает, как заставлять девушку ждать. А то ишь, я тут, понимаешь, рук не покладая из леса его вывожу, а он… Неблагодарный! – фыркнув напоследок, Злыдня решительно направилась по тропинке, ведущей в сторону окраины Темного бора.

      Когда в конце тропинки обозначился уверенный просвет, чаща вздохнула, пробежав тяжелой волной по густому морю листвы и протяжно заскрипев ветками. – Куда нацелилась, внученька? – шорох волнующихся крон деревьев сложился в негромкий женский голос, идущий, казалось, со всех сторон. – Э-э-э, бабуля, я тут рядом. До деревни доскочу и обратно, – насторожено ответила Злыдня, словно пойманная на «горячем». – Помни про обещание, внученька. Будь умницей. И, прежде посмотри, какую шкурку там носят, – будто поверила спрашивающая и голос затих. Успокоилась чаща.

      – Умницей, умницей, – настороженно посматривая на верхушки древесных исполинов, бормотала себе под нос Злыдня, – Не трави, не души, в болоте не топи. Что за жизнь-то? Ладно, в деревне бабушка поди не увидит, если вдруг что. Оно же всяко может получиться, когда девушку обманываешь. Может на голову что упасть – случайно.

      С такими мыслями Злыдня вышла к опушке леса и остановилась. Шибко просторненько было снаружи, не хватала уютного лесного сумрака, проторенных звериных тропок и заросших изумрудной ряской, гиблых лишь для залетных, болот. Злыдня с тоской посмотрела на раскинутые в гордом размахе могучие ветви. Не умела она сказать деревьям с ней пойти. Бабушка, наверное, смогла