Черный маркиз. Джо Беверли

это слезы счастья.

      – Я не плачу, – сказала она, хотя к горлу подступил ком.

      – Слезы не всегда бывают видны.

      – Вы стали рассуждать как метафизик, милорд.

      – Возможно, сущность нашего бытия имеет метафизический характер, миледи.

      – Но если наша сущность недоступна нашему восприятию, мы – как пушинки на ветру.

      – А разве вы никогда не чувствовали себя подобным образом?

      Диана глубоко вздохнула: именно в таком состоянии она пребывала сейчас.

      – А вы?

      Это вырвалось у нее невольно. Хотя она могла видеть некоторые его слабости, ей трудно было представить, чтобы маркиза сдуло ветром. Даже ураганом.

      – Нас ждут кареты, – сказал он, беря у нее из рук корзину. – Самое лучшее, что я мог сделать, так это привязать себя к скале, миледи, хотя порой даже скалы оказываются ненадежными. Думаю, вы только что потеряли кузину.

      Она не осталась в долгу:

      – А вы потеряли брата. – Кажется, она попала в точку. – Последнего брата, – продолжала Диана с неожиданным осознанием того, что произошло. – Теперь все ваши братья и сестры, за исключением вас, обручены, не так ли, милорд?

      Если это и был удар для него, он быстро пришел в себя.

      – Обручить их всех было крайне тяжелой задачей, но, как видите, вполне выполнимой.

      – Кого же теперь вы будете сватать?

      – Теперь все свое внимание уделю стране, дорогая леди.

      – С кем же вы хотите посватать Британию?

      – Хотя бы с миром. Разве длительный период мирного существования не кажется вам желанным? – Он передал корзину прислуге, но при этом достал что-то из нее. Это был красный цветок дикого мака. Мак способствовал спокойному сну или проявлению опасных наклонностей.

      – Мир – это превосходно, – сказала Диана.

      – Вы не жалеете о потере возможности захватить французские владения?

      – А вы?

      – Думаю, цена была бы слишком велика.

      С легкой улыбкой маркиз вставил стебель цветка ей за корсаж, так что он, щекоча, проник глубоко в ложбинку между грудей, а сверху остались красные лепестки на фоне белых кружевных оборок.

      Диана не воспротивилась.

      Она заглянула в его глаза и заметила, что они были не темно-карими, а цвета темно-серой стали.

      – Чего вы хотите от меня, милорд?

      Он что-то тихо произнес по-гречески.

      – Аристотель, – сказала Диана.

      Он был приятно удивлен.

      – Гораздо легче учить других, чем себя, – перевела Диана. – Более удобно судить поступки других, чем наши собственные.

      Немного помолчав, маркиз сказал:

      – Ну разумеется, имея единственную дочь, которая должна стать наследницей, ваш отец постарался дать вам мужское образование.

      – И это было скучнейшим занятием. Впрочем, – весело добавила она, – иногда эти труды вознаграждаются.

      Его губы тронула легкая улыбка.

      – Вы напомнили мне, леди Аррадейл, что