Над тополями. Антон Александрович Стефанович

он снова оживился, опять полез за пазуху, порылся там немного, достал еще что-то, поднес к губам, и тихо, как бы сквозь зубы произнес:

      – Седьмой. Наблюдение продолжаю. Слышимость нормальная, – и снова замер, как будто умер.

      Сказал он это так тихо, что даже кошки ничего бы не разобрали, но в это время, глубоко под землей – так глубоко, что даже поезда столичной подземки грохочут где-то сверху – на седьмом подвальном этаже одного из красивейших московских особняков вдруг зажужжали какие-то сложные приборы и устройства, потекла магнитная лента и пятнадцать человек, сидевших возле них, бросив газеты и кофе, обратились в слух.

      Глава 6

      Был выпит уже почти весь чай, когда на Москву с востока неожиданно наползло утро. Город вздрогнул, ему посвежело. Вздрогнули химеры, амуры и влюбленные на каменных, покрытых холодной росой парапетах и сводах, вздрогнули в ветвях вороны, и даже ночные сторожа повернулись на своих ложах.

      А в маленькой уютной кухне по-прежнему сидели двое: Александр Иванович и старый букинист.

      Александр Иванович мыл под краном чашки, а старичок со Сретенки сидел рядом на табурете с чашкой чая в одной руке и папиросой в другой и задумчиво глядел куда-то в предрассветную даль. Рассказ Половины его сильно поразил. Борода его встревожено топорщилась вперед, навстречу неизвестному.

      – Да-а! – протянул он. – История! Вот говорят: утро вечера мудренее, однако сейчас уже утро, а что-то все не мудренеется! Что же, будем ждать вечера! Да, пожалуй, и пора мне. Кошки мои, поди, уж из ночного вернулись, корму просят! Пойду потихоньку.

      Стали прощаться, распихивать по букинистовым карманам оставшиеся бублики со словами: «Бублики – лучший подарок. Чайку попить».

      – Ба, чуть не забыл! – вдруг спохватился Александр Иванович. – Вот, ведь возьмите, это ведь ваше наверное… подобрал у вас под дверью, думал, может, вещь полезная, а вы потеряли, а там дворник без парусов… – как-то невнятно закончил он и принялся шарить по всем карманам в поисках букинистова кольца. Но в карманах попадались все время только дырки и какие-то непонятные крошки.

      – А, ну да! – вспомнил он и снял кольцо с пальца, – забирайте, вот оно.

      Букинист долго, по-стариковски сосредоточенно сопя носом, разглядывал кольцо. Он повертел его так и сяк, потом достал из кармана любимую свою лупу, прочитал, тихо шевеля губами, надпись и протянул кольцо Александру Ивановичу.

      – Нет, не моя это вещь. Отчего бы это такое? И к чему бы это такое можно приспособить? Не пойму! Что за кофель-бугель? Ерундовина какая-то!

      – Ну и ладно, тогда я ее выброшу. Хотя, нет, оставлю на память… или… или… мышам на игрушки отдам! – и Александр Иванович покосился почему-то с загадочной улыбкой на изгрызенный угол старинного буфета.

      «…выброшу. Хотя, нет, оставлю на память. Или мышам на игрушки отдам…» – раздавался в эфире сквозь шипение и свист голос Александра Ивановича.

      «…мышам